Солнце Бессонных
Шрифт:
– Ясно.
Больше о прошлом я знать ничего не хотела.
– Как дети? Надеюсь, их без меня не крестили. Никакая из меня выйдет сестра, если меня не будет даже на крестинах.
Я внезапно осознала, что Калеба нет рядом. Обернувшись, я увидела, как он застыл у камня и удивленно продолжает смотреть на меня.
Колени мои задрожали. Отвращение, которое я могла ожидать от Калеба, меня просто убьет!
– Не будь ко мне суров, - мне стало больно от мысли, что Калеб меня порицает.
– Я не могу сказать, что не люблю их, но на всю жизнь
Калеб в один миг оказался рядом.
– Неужели ты думаешь, я осуждаю тебя?
– Калеб приподнял пальцами мой подбородок, а я старалась отвести глаза.
– А разве нет? Представляю, что ты сейчас обо мне подумал, - горько хмыкнула я.
– Что люблю тебя так, как никогда раньше, - прошептал он. Наши глаза встретились, и вздох облегчения вырвался из меня. Глаза его сияли добротой и пониманием. Губы нежно усмехались, когда он смотрел на меня.
– Но почему?
– Если бы ты знала, как я боялся и ревновал, думая, что теперь они будут занимать все твое время, что раньше принадлежало мне, ты бы поняла.
Я восторженно и глупо улыбнулась, неосознанно придвигаясь ближе.
– Еще как!
– подтвердил он мой недоуменный взгляд.
– Потому и думал, что теперь я буду тебе не нужен.
– Какой же ты глупец. Я люблю их, но совсем не так, как тебя. К тому же их родители - Терцо и Самюель. Они так их ждали, и волновались, я бы не посмела отнять детей у них! Соня и Рики навсегда останутся частью меня, но они их дети.
Лицо Калеба потемнело. Он вспомнил о чем-то плохом, и мне стало не по себе.
– А если ты уже не сможешь иметь детей?
– А от кого я их должна иметь, если хочу быть только с тобой?
Калеб деликатно кашлянул, словно хотел что-то скрыть.
– В чем дело, рассказывай, не томи.
– Ну, насколько я знаю... ты могла бы, если бы хотела, иметь ребенка от другого...
Что сегодня за день? Узнаю о каких-то чудесах.
– А если мы с тобой...
– начала я, но Калеб меня перебил тяжелым вздохом.
– Нет, даже если мы с тобой... у тебя уже не будет детей. И от меня их тоже никогда не было бы.
Как женщине, мне было неприятно, даже болезненно, такое услышать. Я горестно посмотрела в сторону, не желая, чтобы Калеб видел мои глаза.
– Почему?
– Ты родила в ту ночь, когда Дрю вас похитил. Он тебя бил...
– голос Калеба дрогнул, будто он, даже теперь, когда все в порядке, не мог в такое поверить.
– Ты много раз падала, и еще, он ранил тебя в живот. Во время кесарева сечения, им не удалось спасти... некоторые органы.
Мысли мои стали тяжелыми. Меня затошнило, и я привалилась к какому-то валуну. Что же в тот вечер с нами сделал Дрю? Если сначала меня посетило чувство неудовлетворенности и бунта, когда я узнала, что отец стер память, то теперь я была ему очень даже благодарна. Забвение - это радость!
– Прости, что пришлось сообщить тебе такую новость.
Калеб присел рядом и обнял мои ноги. Я машинально запустила руку в его волосы
– Нет, все нормально, просто как-то неожиданно. Хотя не знаю, согласилась бы я перенести беременность еще раз, ты себе представить не можешь, что это такое. Особенно первые пять месяцев, я их так ненавидела, а потом стало легче. Просто ты был рядом.
Калеб взял меня на руки, и понес вверх по тропинке.
– Давай поговорим о будущем завтра, по-моему, на сегодня достаточно потрясений.
– Да мистер Сторк, это уж точно, - слабо отозвалась я, а Калеб рассмеялся.
Попробуй тут сопротивляться, когда я прижата к его груди, а губы Калеба в такой манящей близости.
Пока я мылась, Калеб переодевался, и мне казалось, я готова проговорить с ним всю ночь. Но устроившись в его холодных руках, почти сразу заснула, так и не дослушав, как прошла выставка.
Глава 25. Разговор о будущем
Николай Мартызенски
Стих утешения
По улице один идёшь и думаешь о смерти,
О людях, что вокруг тебя текут в потоке,
О том, что все мы раньше были дети,
О странностях судьбы и непреклонном роке.
И пусть диск солнца скрыт за облаками,
Ты точно знаешь, что за ними -- неба синь,
И знаешь, что не всё видать глазами,
И даже помнишь что-то про простой аминь.
Ты просто смотришь, как бежит людей вода,
Полна цветов любви и гадостных отметин,
Ты точно знаешь, что никто не навсегда,
Но верить хочется -- никто из нас не смертен.
Три дня прошли в счастливом забытье. Ночью нам нужно было улетать с острова, а мы так и не успели поговорить о будущем. Я хотела обсудить с Калебом многое, и мое превращение было в списке первым, и самым важным вопросом. По крайней мере, для нашего будущего.
Погода стояла ошеломительно теплая и, подумав, что скоро мы вернемся в промозглую сырость Англии, я содрогалась. Я любила свой дом, родителей, которые звонили двенадцать раз за три дня, и своих друзей, так же мне хотелось увидеться с детьми, но заканчивать этот странный медовый месяц, не хотелось. Здесь я была счастливой. Здесь я отдыхала. Со мной был Калеб, и тоска отступала.
Калеб отлично готовил и баловал меня каждый день средиземноморской кухней, от чего я разнежилась и не хотела никуда уезжать. А вспомнив, что придется ходить в школу, где все знают о случившемся больше меня, так и вообще расстраивалась. Но о подробностях я Калеба не расспрашивала. Мне становилось жутко только от того, что я от него узнала, а помня все подробности, вряд ли смогла бы нормально жить, осознавая случившееся. С меня хватило той депрессии, в которой я жила после изнасилования.