Солнце больше солнца
Шрифт:
Возвратившись в горницу, пришелец снял беличью шапку, надел на угол спинки стула, пальто бросил на сиденье. Он мог быть лет сорока: среднего роста, гладкие русые волосы скрывают уши и лоб до самых бровей, лицо выбрито. Он стоял в зеленовато-коричневой куртке с большими накладными карманами на груди и на полах: позднее Маркел узнает, что такие куртки зовутся френчами.
– Большое у вас помещение, - ровным голосом сказал пришелец глядевшему на него Данилову.
– Я только одну женщину видел. Ваша жена?
Данилов
– Моя жена Софья Ивановна, - сказал он, изучая незнакомца небольшими по-молодому живыми глазами.
– Вдвоём занимаете весь дом, - отметил тот как бы походя, без интереса.
– У нас здесь три дочери выросли - повыходили замуж, - сухо уведомил хозяин.
В комнату входили люди незнакомца с красными повязками на рукавах. Он сказал Данилову:
– Одного работника я знаю, - кивнул на Маркела, - а ещё кто работает на вас?
– Ещё один работник, он сейчас упряжь чинит. И кухарка.
– Пригласите их сюда.
Фёдор Севастьянович вышел, пришелец сел за стол. Его люди поставили винтовки к стене, сняли шинели и тоже уселись. Вместе с командиром за столом сидело шестеро. Вернулся Данилов, за ним вошли Илья Обреев и испуганная девушка: она нанялась недавно, когда старая кухарка умерла от воспаления лёгких.
– Моя фамилия - Москанин, - сообщил Обрееву человек во френче, - для тех, кто со мной служит, я - Лев Павлович. Прошу вас назвать себя.
Илья, весьма заинтересованный тем, что видит, а более - тем, что будет дальше, бодренько назвался во множественном числе:
– Мы - Илья Фомич Обреев!
Москанин перевёл взгляд на кухарку, которая стояла замерев, потупившись.
– Уважаемая, в этот дом пришли ваши друзья. Скажите, как вас зовут?
– Мария...
– произнесла девушка дрожащим голосом.
Москанин обратился к хозяину:
– Поставьте Марии стул к столу, она будет с нами.
– Затем он благосклонно пригласил Маркела и Илью: - Садитесь за стол.
Данилов, уже снявший поддёвку, был в холщовой рубахе, перехваченной синим пояском. Стул для Марии, взяв его за спинку, он поставил к столу непринуждённо, а она, прежде чем сесть, взглянула на хозяина расширенными от несусветной растерянности глазами.
Пришелец объявил Данилову:
– Желательно пообедать!
– добавил: - Позовите вашу жену. Она будет обслуживать.
Пятеро красногвардейцев смотрели на хозяина с ехидством и угрожающим ожиданием. Он помолчал, вышел в соседнюю комнату:
– Соня...
– с минуту что-то говорил жене, понизив голос.
Он и она прошли через горницу в кухню, он на пороге обернулся:
– Я буду ей помогать.
– Ваше дело, - сказал Москанин.
Через минуту Данилов заглянул в комнату:
– Щей не хватит на всех.
Пришелец с видом терпения произнёс, будто растолковывая
– А вы налейте помаленьку в каждую тарелку. В каждую, - повторив, продолжил невозмутимо: - Хлеба-то, думаю, хватит. Сало, конечно, есть, домашняя колбаса. Несите.
Маркел и Илья, переглянувшись, следили за движениями хозяина, который превратился в слугу. Он был худ и, когда поворачивался сутуловатой спиной, под рубахой выделялись выступающие лопатки. Выглядел он равнодушным, а у Софьи Ивановны, смиренно склонявшей голову в платке, дрожали руки. Когда стол был накрыт на девятерых, хозяева хотели уйти, но Москанин произнёс всё тем же бесстрастно-ровным голосом:
– Постойте тут - что-то может понадобиться.
Он и его люди начали есть. Маркел покосился на стоявших у двери в прихожую хозяев, тоже взял ложку, хлеб. Илья приступил к еде с нарочито уверенным видом. Девушка-кухарка сидела на стуле недвижно, опустив руки. Москанин сказал ей:
– Мария, ешьте!
Она, не двинув головой, подняла правую руку, поднесла ломоть хлеба ко рту, откусила. Человек во френче, обводя обедающих взглядом, остановил его на сидящих рядом друг с другом двух работниках и кухарке:
– Мы, коммунисты, сделаем так, чтобы ни один человек не унижал другого человека работой на себя, - проговорил с выражением сурового спокойствия.
– Мы заставим каждого, кто пользовался чужой жизнью, обслуживать вчерашнюю жертву. Но это только начало, это слишком мелко, чтобы быть главной задачей. Она - в науке, которая сделает невообразимое. Мы заставим природу, саму материю обслуживать человека. Мы создадим силы господства над всей планетой.
Он ложкой черпнул со дна тарелки щи и, перед тем как отправить ложку в рот, положил в него кружок колбасы. Один из красногвардейцев повернул голову к Данилову:
– К салу чесноку не дали! Есть у вас чеснок?
Фёдор Севастьянович отправился за чесноком. Обед заканчивался, когда в сенях стукнула дверь, зачастили шаги в прихожей, в горницу шагнул красногвардеец:
– Лев Павлович, вас ждут!
Москанин неторопливо надел пальто, шапку. Выходя, сказал Данилову:
– Щей должно хватать на всех, для начала зарежьте барана.
9
Двоим в красных нарукавных повязках было велено остаться, они выбрали в овчарне барана-двухлетка, приказали хозяину перерезать ему горло, присматривали, как его свежуют хозяин, Илья и Маркел. Мясо понесли в кухню, тут пришла подруга Софьи Ивановны: торопилась к ней в дом. Илья побежал узнать, что приключилось. Возвратясь, в кухне, при двоих красных, оторопело выговорил:
– Командир убил Башкирцева и Аристархова.
Башкирцев владел большим конским табуном, Аристархов имел лавку, продавал керосин, скобяной и всяческий прочий нужный в селе товар.