Солнце далеко
Шрифт:
— Четники! У вас нет выхода! Ваш отряд разбит! Сдавайтесь, я поджигаю дом!
Ему ответили бранью и еще более ожесточенным огнем. И Вук не стал ждать: он скомандовал атаку и первым побежал к дому. Граната, брошенная им, отскочила от оконной рамы и разорвалась прямо перед ним, только оглушив его. Вслед за ним партизаны забросали дом гранатами. В доме раздались стоны. Вук и партизаны остановились и прислушались. Четники бросили из окон несколько гранат. И в тишине, наступившей после взрывов, какая-то женщина истерически закричала.
— Бранка! — отчаянно крикнул Вук.
И снова
— Пошли! — крикнул Джурдже Вуку, который стоял прислонившись к стене, обессилевший и беспомощный. — Вук, что с тобой?
— Я первый войду…
Вук по ступенькам направился к дверям, перешагивая через трупы четников. Не соблюдая осторожности, он толкнул разбитую дверь и вошел в дом, освещая себе путь ручным фонариком.
— Да здравствует король! — крикнул кто-то слабым голосом и выстрелил из револьвера.
Вук остановился и направил свет фонаря туда, где мелькнула вспышка. Крупный мужчина в офицерской рубахе без эполет, с длинными волосами и густой черной бородой съезжал по стене. Револьвер валялся на полу.
— Сдавайтесь! — крикнул Джурдже, остановившись в дверях.
— Тут все мертвые, — как бы сам себе сказал Вук и пошел, держа перед собой фонарик.
Среди поломанной мебели, оружия, трупов, прислонившись к стене и как будто задумавшись, сидела женщина. Тонкая струйка крови спускалась со лба и, падая меж бровей, скользила вдоль носа и полуоткрытых губ и терялась под воротом на груди. Стреляли ей прямо в лоб. Вук пошатнулся, задрожал и шагнул ближе, едва держась на ногах.
— Бранка… — прошептал он и замер.
Джурдже стоял за его спиной. Потрясенный, он смотрел на прекрасное белое лицо, рассеченное красной полосой. Он знал, что это жена Вука.
Оба в оцепенении молчали. В свете фонаря, дрожавшего в руке у Вука, блестели черные волосы, покрытые белым платком, и багровела струйка крови.
— …Убили ее, изверги! — прошептал Джурдже.
Вук долго стоял неподвижно. В темноте не было видно его лица и глаз. Рука, державшая фонарь, дрожала все сильней. Он наклонился и робким движением поправил прядь волос, выбившуюся из-под платка. От его прикосновения голова немножко наклонилась, и показалось, что Бранка потупила глаза. Он вздрогнул от прикосновения к холодному лбу. Что-то тугое, как комок, поднялось и застряло в горле. Ему не хватало воздуха, он дышал все чаще и чаще.
Из-под опрокинутого стола вылез высокий человек в английском военном мундире.
Джурдже вздрогнул.
— Руки вверх!
Человек в английской форме испуганно смотрел на него и продолжал стоять.
— Руки вверх! — повторил Джурдже и направил на него винтовку. И хотя Джурдже был смущен необычным видом и поведением безоружного человека, который, судя по всему, не понимал его, он готовился нажать на спуск.
Вук не обернулся. Он все так же стоял, глядя на мертвую жену.
Джурдже и человек в английской форме смотрели друг на друга, как бы удивляясь обстоятельствам и стараясь признать один другого. Потом
— А-а, господин англичанин! — сообразил Джурдже. — Тот самый, что доставляет четникам оружие!
— Англичанин, англичанин! — забормотал человек.
— И не стыдно тебе? Не стыдно?.. Руки вверх, когда приказываю! — прикрикнул разъяренный Джурдже. — Вот так! — прибавил он, показывая руками, чего он от него хочет.
В комнату ворвалось еще несколько партизан. Галдя, они окружили англичанина.
Англичанин продолжал стоять с опущенными руками и быстро заговорил, теперь уже по-французски. Но, заметив, что его не понимают, перешел на немецкий язык.
— По-сербски, дружок, по-сербски говори, если пришел в Сербию дела обделывать! — покрикивали на него партизаны.
В конце концов англичанин залепетал по-русски:
— Я союзный офицер… Союзник! Москва — Лондон!
— Какой ты союзник? Ты шпион! — зашумели партизаны, не обращая внимания на Вука, который все еще смотрел на освещенное лицо жены и молчал.
— Вяжите его! — приказал Джурдже. Партизаны скрутили англичанина, обыскали карманы и связали руки. Англичанин сопротивлялся, вырывался и негодовал.
— Ведите его! Соберите оружие! Вон его сумка, возьмите и ее; может быть, там есть какие-нибудь шифры. Это все пригодится Павле, — сказал Джурдже.
Партизаны с шумом вытолкали англичанина.
В соседней комнате послышался детский плач и приглушенный голос женщины.
— Эй, кто там? Выходи, хозяин! — крикнул Джурдже и шагнул к дверям.
Как только он их открыл, громко запричитала женщина, а за ней и дети.
— Четники есть?
— Нет… Одна я. Убейте меня, только детей не трогайте! — завопила женщина.
— Выходи, не бойся! Мы партизаны, ничего тебе не сделаем.
Женщина плакала и отказывалась вылезать из-под кровати. Джурдже с трудом вытащил ее оттуда. К ней подошел Вук, осветив фонариком обезумевшее от страха лицо.
— Джурдже, иди собирай взвод, — строго произнес Вук. Как только Джурдже вышел, он обратился к хозяйке: — Что делала здесь эта женщина?
Она посмотрела на Бранку.
— Ой, убили ее, ластоньку горькую. Это жена какого-то партизанского командира. Один раз убежала, опять ее схватили. Все время грозили, что зарежут.
— А где спала?
— Тут, у меня; говорили, что и меня убьют, если убежит.
— Мучили ее?
— Майор несколько раз бил… Не давалась ему, горемычная.
Вук опустился на скамью. Посидел немного, вскочил, прошелся по комнате, а потом взял на руки мертвую жену и вышел.
Занялась заря, осветив край неба. Стрельба прекратилась. Громко разговаривая, по улице шли партизаны во главе с Павле. Собравшись возле англичанина и других пленных, шумели бойцы из взвода Джурдже.
Мимо них прошел Вук, неся на руках мертвую жену. Разговоры разом смолкли. На улице он встретился с Павле, который вел колонну. Оба остановились. Остановилась и колонна. Несколько мгновений Павле и Вук смотрели друг на друга, а потом Вук резко повернул, пересек дорогу и скрылся в сливовой роще. Партизаны в оцепенении долго смотрели ему вслед.