Солнце доктора Бракка
Шрифт:
Бракк усмехнулся: «Явись я к нему сегодня с новой идеей, он, наверное, предоставил бы в мое распоряжение весь институт».
Бракку припомнились недавние слова Экардта: «Как бы ни были гениальны ваши расчеты, я должен сказать вам, что пользы от них не будет… Я считал вас более дальновидным…»
Впрочем, можно ли винить в чем-нибудь старика, если Хегер…
Течение его мыслей приняло иное направление. Хегер! Этот тоже изменился. Спокоен, сдержан, делает вид, что ничего не случилось. Бракк никогда не напоминал Хегеру о его пессимистических пророчествах, но ему казалось, что он видит этого человека
Постучал в дверь кабинета Экардта и вошел.
— Ну, вот и вы! — воскликнул профессор, усаживаясь в кресле поудобнее и раскрывая лежавшую перед ним папку. Вид у него был озабоченный.
— Итак, дорогой доктор Бракк, — неуверенно начал он, — я… получил один документ, который, честно говоря, меня тревожит. В Международном институте полупроводников в Праге непременно хотят переманить вас к себе.
— Но, господин профессор, я полагал, что с этим покончено. Представители института, знакомившиеся с моими работами, уже делали мне такое предложение, и я его отклонил.
— Да, я знаю и очень рад этому. Однако они снова пытаются добиться вашего перевода в Прагу. Доктор Хенель, эта старая лиса, нажал на все кнопки. Я считаю, что честь создания первой экспериментальной силовой установки на базе вашего фотоэлемента принадлежит нашему институту. Я предоставил вам все необходимые условия, добился сооружения новой лаборатории, отпуска средств. Скажите, доктор Бракк, вам чего-либо недостает? Вы чем-нибудь недовольны?
Почувствовав в голосе Экардта волнение, Бракк покачал головой.
— Нет, господин профессор; у меня есть все, что необходимо для работы. Вы об этом позаботились.
Профессор Экардт облегченно вздохнул.
— Очень рад слышать это от вас. Вы, конечно, понимаете, как мне не хочется вас отпускать. Я горжусь вами, горжусь нашим институтом, в котором создан этот замечательный фотоэлемент. Поверьте мне, — тут Экардт взглянул в окно, — я до сих пор корю себя, что не ознакомился тогда с вашими вычислениями. Моя обязанность — интересоваться каждой новой мыслью, каждой новой идеей, от кого бы она ни исходила. Я этого не сделал, и это непростительно. Когда коллега Хегер…
— Оставим прошлое в покое, господин профессор, — прервал его Бракк, — я уже давно забыл об этом. Итак, мое решение не изменилось, — вернулся он к теме разговора, — я остаюсь здесь в институте. Не могут же меня заставить.
— Разумеется, ни в коем случае. Есть еще кое-что, коллега Бракк. Уже целый час у вахтера сидит репортер одной берлинской газеты. Он здесь уже четвертый или пятый раз. Я отделывался от него обещаниями, не хотел отрывать вас от работы, но репортер решил непременно добиться встречи с вами. Сегодня он объявил сидячую забастовку. Можете вы принять его?
Подумав, Бракк согласился.
Профессор Экардт позвонил вахтеру, и через минуту репортер уже был в кабинете.
— Корреспондент газеты «Новости дня» Вендлер, — представился журналист. — Я уже имел честь познакомиться с господином профессором. Господин доктор Бракк, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — ответил Бракк.
Газетчик включил магнитофон и поднес к лицу Бракка небольшой
— Пойдемте лучше в мой кабинет, здесь мы мешаем, — сказал Бракк.
— Тогда уж лучше в лабораторию! — обрадовался корреспондент. — Я уже шесть раз пытался проникнуть в ваше царство. Как видите, я упрям. И сегодня мне это, кажется, удалось.
— Хорошо, пойдемте в лабораторию, — согласился Бракк.
Продолговатое помещение, в которое они вошли, было залито солнцем. Крыша и одна из стен лаборатории были сделаны из небьющегося стекла.
Репортер жадно оглядел лабораторию. Однако он был слегка разочарован. Ничего особенного он не увидел. Стенные шкафы, столы, на которых стояли электрические аппараты, распределительный щит с измерительными приборами, а посередине помещения на низком помосте — трубы длиной в метр и толщиной в руку. Да еще большой, в человеческий рост, квадратный ящик из синтетика.
— Итак, начнем, — весело сказал Бракк. — Что вы хотите узнать?
— По возможности все, господин доктор. Как удалось вам создать этот фотоэлемент?
Бракк начал рассказывать. Коротко описал свои опыты, но ни словом не упомянул, что заниматься ими приходилось в неурочное время, вопреки запрещению директора. Умолчал и о том, что коллеги считали его фантазером.
— И однажды ко мне пришла удача, — продолжал Бракк. — Фотоэлемент начал вырабатывать электрический ток с таким коэффициентом полезного действия, о каком я не мог даже мечтать. Дальнейшее усовершенствование его пошло быстро. Первые элементы состояли из дисков величиной с блюдце. Теперь форма элементов изменена.
Бракк подошел к трубам, уложенным на подмостках посреди комнаты.
— Эти тонкостенные цилиндры сделаны из сложного алюминиевого сплава. В результате бомбардировки такого цилиндра дейтронами, то есть ядрами атомов тяжелого водорода, получившими сильнейший разгон в циклотроне, поверхность его приобретает полупроводниковые свойства. Посмотрите сюда — две трети цилиндра имеют гораздо более темную окраску, чем остальная его часть. Это связано с продолжительностью бомбардировки. Сплавы металлов следует облучать неравномерно. Это и есть тайна, незнание которой обрекало все опыты на неудачу. Наибольшая, темная часть фотоэлемента покрывается слоем радиоактивного вещества, которое испускает бета-лучи, то есть электроны, обладающие большей энергией. А эти последние вызывают прохождение электрического тока через полупроводниковый слой.
— Господин доктор, а каким образом полупроводник преобразует световые, тепловые или радиоактивные излучения, в данном случае бета-лучи, в электрический ток? Как это происходит?
— Это не так просто объяснить.
Бракк затянулся сигарой, подыскивая нужные слова.
— Что такое полупроводники, вы, конечно, знаете. Это германий, кремний, селен, окислы различных металлов, а также сульфиды. Все эти вещества имеют одну особенность. Как вы уже заметили, под действием световых, тепловых или радиоактивных излучений в них возникает интенсивное движение электронов. Благодаря облучению электроны, сравнительно слабо связанные с кристаллической решеткой, получают дополнительную энергию, которая позволяет им оторваться от атома и двигаться свободно. А движущиеся электроны — не что иное, как электрический ток.