Солнце и сталь
Шрифт:
– Солнце и сталь!
– вскричал он, занося меч. Это уже не приказ. Девиз ордена сам сорвался с губ Конрада.
На считанные две сотни футов они набрали скорость и через мгновение мир исчез в грохоте сотен копыт, реве, свисте, лязге оружия, треске ломающихся копий.
Сыны Солнца смяли первые линии иаджудж, будто нож масло. Грозные васканские кони опрокидывали жилистых низкорослых скакунов иаджудж и ломали им кости. Опрокинутые лошади погребали под собой всадников. Тех, кто успел спрыгнуть со спины сбитого с ног животного, кололи копьями, рубили мечами. Иаджудж, которые выдержали
Зихи метали короткие копья, рубили своими изогнутыми клинками.
Рядом с Конрадом упал васканец с вепрем на щите. Вражеское копье вошло ему под шлем, в горло. Вепрь - герб де Борга из Верхней Васкании. Прощай друг. Потом рухнул, сраженный ударом топора по шлему молодой рыцарь, которого Конрад помнил как заядлого игрока в кости. Самого Конрада ранили в бедро и в плечо, но раны не остановили его.
Этхем отчаянно рубился в окружении своих людей.
Специально натасканные кони васканцев зубами хватали за морды истошно визжащих коней врага. Верблюды в ужасе шарахались от страшных великанов, которые не уступали им в силе. Вообще верблюд мало годен для боя, хотя ему нет равных в переносе грузов, потом узнал Конрад, а сейчас он просто посылал своего жеребца вперед, кусать и бить копытами пугливых скакунов противника. Под копытами корчились с раздробленными костями уже множество иаджудж.
Еще несколько минут, и пустынники дрогнули и подались назад.
Очень скоро это отступление обратилось в паническое бегство.
Навстречу им уже приближалась новая конная лавина, втрое больше прежней.
Будучи вне себя от ярости, вновь прибывшие иаджудж столкнулись не с врагом, а с бегущими с поля боя сородичами. Некоторые из них в гневе начали рубить трусов, другие нет, но воцарилась свалка и паника, кто-то падал из седла, кто-то рвал пасть своему скакуну, посылая его вперед, кто-то вцепился в ворот бегущего, требуя от него вернуться в строй. Не раз в ответ на такое следовал удар ножом или мечом.
И в эту толпу растерявшихся пустынников ударили Сыны Солнца и их зихские союзники.
Бойня повторилась, но в этот раз потери людей Конрада и Этхема были ниже, и паника овладела иаджудж раньше и глубже.
Слывшие презирающими смерть и опасность, стервятники Пустоши кинулись назад, и еще многие погибли в давке, стоптанные копытами.
– Отходим!
– крикнул Конрад, и опять завыла труба.
Кто-то из зихов бросился вдогонку за иаджудж, но увидев, что остальной отряд продолжает двигаться вдоль скалы, повернул обратно.
Через милю езды запыленные, измотанные сражениями и скачкой союзники, многие из которых были ранены так, что едва держались в седле, вновь увидели позади себя преследователей. Но третьей стычки не вынесли бы уже ни люди, ни лошади.
Всадники изо всех сил погоняли утомленных животных, которые из последних сил волочили ноги. Конрад помог юному зиху взобраться в седло.
Даннаец скакал позади строя, подобно тому, как во время атаки скакал впереди. Ничего другого юный генерал Сынов Солнца для себя не мыслил.
Подъем
Иаджудж были уже совсем близко, их было не меньше двух тысяч, но наступательный пыл пустынников охладил ливень арбалетных стрел, которыми их встретили пешие солдаты Ордена. Короткие тяжелые стрелы выбрасывали всадников из седла. Напуганные скакуны волочили за собой запутавшихся в стременах раненых и мертвых.
Короткие луки бозугов били не так мощно, но чаще и точнее.
Стреляли и с края плато.
Иаджудж оставалось только грозить оружием и злобно выть, глядя, как их враги уходят вверх по склону. Тех, кто бросался за ними, били стрелы.
Тогда воинство пустынников отступило подальше и тоже открыло стрельбу. Стрелы стучали по доспехам, жалили в неприкрытые части тела, ранили коней, которые бесились и метались во все стороны.
Но хотя несколько человек были ранены, а один погиб, сорвавшись вниз вместе с конем, было ясно, что иаджудж не пойдут на штурм и бой затихает.
Когда Конрад поднялся на край обрыва, весь в пыли и крови, с трудом переводя дыхание, он растянулся на каменистой земле и нашел в себе только силы выдохнуть.
– Солнце и сталь!
Он перевернулся на спину и на миг ему показалось, что от пережитого у него видение.
Но потом он понял, что Эсме в островерхом зихском шлеме, прекрасная, как летнее утро, в самом деле, здесь, стоит на коленях рядом с ним и протягивает ему флягу.
Он отхлебнул кисловатой жидкости, которая не сразу полилась в пересохшее, забитое пылью горло.
– Солнце и сталь.
– повторила Эсме и поцеловала его в запекшиеся, растрескавшиеся губы.
Любовь в осажденном городе.
Отчаянный рейд Конрада не внес никакого вклада в победу над иаджудж, если не считать морального, но и это - немало. Горожане и имадийские воины приободрились и по возвращении героев встретили настоящим триумфом. Их засыпали цветами, женщины целовали всех воинов подряд, какая-то девушка с черными волосами и зелеными глазами хотела поцеловать и Даннайца, но Эсме замахнулась на нее плетью, и желание целоваться у горожанки пропало.
С музыкой и песнями Сыны Солнца и зихи проследовали до своих казарм, а ближе к вечеру, когда они успели освободиться от доспехов, перевязать раны и немного отдохнуть было устроено настоящее пиршество.
Конрад сидел под шитым золотом балдахином на шелковых подушках, напитки и блюда подавали на серебре и золоте. Но эта дворцовая роскошь уже не удивляла его. Он больше думал о тех восьми своих рыцарях и тринадцати пехотинцах, которые не вернулись.
Он даже не сможет подобающим образом похоронить их. Иаджудж - людоеды. Они не упустят случая отведать плоти своих врагов, особенно если те были сильны и отважны. По поверьям пустынников, как объясняла Конраду Эсме, тот, кто съест убитого врага, обретает его силу и удачу.