Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
– Э.. Вы кто, уважаемые граждане?
– Капрал Инин, шестое управление штаба НАСА. Имею предписание на изъятие нескольких подопечных.
Надменно прорычал Филин и протянул управляющему бумаги. Я затаил дыхание. Такой дотошный червь может докопаться до любой закорючки. Но к моему удивлению начальник довольно бегло прочёл содержание, глянув повнимательнее только на печати и подписи. Отложил в папку вторые штуки бумаг, снял со электросвязного аппарата трубку и невыразительным голосом проскрипел:
– Пришлите ко мне заведующего по подопечным.
Положил трубку, уставился на нас:
– Минутку, товарищ Инин. Сейчас придёт мой заместитель и всё
И уткнулся в ворох бумаг - словно ничего не произошло и в палате нет пятерых насовцев. Неужели он настолько бесчувственен? Тем временем в дверь поскребли и на пороге возник человек, которого можно было назвать более молодым изданием начальника. Эдакий невзрачный хлыщ в неприметном сюртуке, с ранней лысиной и блёклым взглядом. Сразу подумалось - ящер. Начальник поднял взгляд:
– Гражданин Осокин, помогите гражданам из НАСА. Они назовут подопечных, которых заберут. Проводите их в места содержания и проследите, чтобы не произошло неприятностей с... Э-э-э... С охраной. Вам понятно, гражданин Осокин?
– Вполне, гражданин Листьев... Граждане, прошу следовать за мной.
Ящер повёл нас по коридорам. После третей решётчатой двери он спросил фамилии и имена подопечных. Филин назвал несколько имён, в их числе и Дарю. Зам взял у нехотя вставшего со стула нэошника книгу записей, изучил список.
– Пойдёмте, граждане. Вначале в мужское отделение.
Еще коридор и мы стали обходить места содержания, бывшие когда-то гимназическими классами. У каждой топтался охранник. Когда мы называли имя и фамилию, он заглядывал внутрь и приказывал выйти тому-то и тому-то. Таким образом мы набрали четыре человека. Я бы назвал их состояние подавленным. Мятая, порванная местами одежда, синяки. И затравленные взгляды. Ящер сверился со списком:
– Теперь в женское отделение, граждане.
Те же бывшие классы, те же охранники. Мужского пола, между прочим. Нам вывели трёх измождённых женщин, безразлично глянувших на нас потухшими взглядами. У всех на лицах были заметны ссадины и царапины, одежда рваная, и сквозь прорехи белела голая кожа, на которой иногда темнели синяки. Я крепко сжал висящий на шее самострел, глядя на зама и охрану. Сволочи. Я ещё устрою вам весёлую жизнь и яркую смерть. Только бы не сорваться.. Неожиданно Филин спросил:
– Гражданин Осокин, а где ещё одна?
– Она в детском отделении наверное. Так.. Э. Посмотрим.. Дарина Юэн. Тринадцать лет.. Да, она там. Не знаю, зачем она понадобилась НАСА, но раз приказано...
– Советую вам, ГРАЖДАНИН Осокин, поменьше интересоваться делами НАСА, если хотите жить долго и счастливо.
– Извините, гражданин капрал.
Детское отделение было на третьей. У решётчатой двери, ведущей на третий надстрой сидел жирный конопатый нэошник. Увидев нас, он проворно вскочил со стула и вытянулся чуть не уронив такую же фузею, как у нашего первого провожатого. Всё-таки слава у насовцев зловещая. Осокин безразлично спросил:
– Гражданин, приведите нам Дарину Юэн.
Я ожидал, что жиряга кинется искать Дарю. Но вертухай (это словечко как нельзя лучше описывало толстяка) замялся. Филин поднял бровь:
– Что-то не так?
Жирдяй вымученно осклабился:
– Гр.. Гражданин капрал, никак не можно сейчас её привести. Никак.
– Что-о-о?! Ты обалдел, чувырло?!
Жирный только что на колени не бухнулся и плаксиво забормотал:
– Её наш начальник к себе опять вызвал. Не мог же я ему перечить. Говорил ведь, что попадёт, а он... Он только посмеялся. А я прав оказался.
Я усилием воли сдержал себя и только
– Отведите подопечных к машине. Боец, пойдёшь со мной.
Это он мне. Ещё бы я не пошёл. Мне хотелось пинками гнать ящера по коридору. Но приходилось изображать равнодушие. В голове бурлили мысли. Если что с Дарей, то начальника этого голыми руками уделаю. И плевал я на Дёмина, Филина и вообще на всех. А Филин, похоже, моё состояние понял. Он оглянулся на ходу и отрицательно мотнул головой. Не скажу, что его намёк меня впечатлил, но я понимал, что пока лучше вести себя тихо. Мы подошли к палате начальника охраны. Филин остановил взявшегося за ручку Осокина:
– Гражданин, дождитесь здесь.
– Но.
Филин хмуро-вопросительно глянул на зама из-под чёрной каски и тот без слов отступил к окну. Мы прошли мимо него и я увидел, что лоб этого казавшегося невозмутимым хлыща покрыт мелкими капельками пота. Да, ему было страшно. Очень страшно. И я был этим доволен.
Филин вошёл первым, я следом. Хорошо, что сразу закрыл дверь. В полутёмной палате, где на стенах висели изображения каких-то учёных или писателей, открылась картина, ввергнувшая меня в состояние слепой ярости. На диване возле дальней стены развалился полуголый лысый мужик, а перед ним стояла светловолосая девочка в одних трусиках. Даря?! На стук двери они обратили внимание не сразу, а спустя пару мгновений. Лысый сделал попытку встать с дивана. Даря медленно обернулась и смотрела на нас через плечо. В наполненных слезами глазах стоял страх. Филин нихрена не успел сделать. Я в три прыжка пересёк палату, на ходу сорвав с шеи ремень самострела, и со всего маху врезал металлическим затыльником приклада прямо в пузо лысого, да так, что передёрнулся затвор. Лысый согнулся пополам и захрипел, а я размахнулся и хряснул его прикладом по затылку - сверху вниз. Негромкий треск сломаных шейных позвонков - и тело извращенца обмякло, как мешок с дерьмом. Впрочем, им он был и при жизни. Я развернулся.Тихо брякнул упавший на пол самострел. Я мягко взял девочку за плечи, повернул к себе и оказался на линии её взгляда
– Дарина, это я, Володя. Помнишь меня?
Девочка молчала, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.
– Даря, Дариночка. Помнишь, какого медведика я тебе когда-то на день рождения подарил? С бантом? Помнишь?
Девочка всхлипнула и повисла у меня на шее. Она рыдала страшно, беззвучно. Я ощущал, как тряслось её тело. Она стиснула мне шею так, что даже дышать стало трудно, но я терпел. Встретился взглядом с Филином. Он досадливо покачал головой, но ничего не сказал. И правильно. Сейчас мне было плевать на всех вокруг. Спустя некоторое время рыдания девочки утихли. Я попробовал освободиться, но Дарина прицепилась неожиданно сильно, как клещ. Пришлось так и встать, с ней на шее.
– Даря, отпусти меня. Я никуда не уйду. А вот тебе нужно одеться. Да?
Она замотала головой и, кажется, ещё сильнее обхватила меня руками.
– Даря, если ты отпустишь меня и оденешься, то мы уедем отсюда далеко-далеко-далеко.
Она замерла и прошептала:
– Правда?
– Правда. Обещаю тебе.
Даря неожиданно отпустила меня, нашла на полу свою одежду, быстро оделась. Я постарался не смотреть на неё, всё-таки она уже почти девушка и стесняется наверное. Да... Это больше похоже на мешок из-под брюквы с дырками для рук и головы, чем на платье. Я поднял с пола самострел, брезгливо обтёр затыльник приклада о штаны дохлого начальника. Филин подошёл и принялся ворочать тело: