Солнце полуночи
Шрифт:
Наконец я сделал глубокий вдох и подошел ближе.
Увидев меня, Тайлер что-то попытался сказать, но я приложил палец к губам.
– Она спит? – шепотом спросил я.
Белла вдруг открыла глаза и уставилась мне в лицо. Сначала ее глаза были широко раскрыты, потом она прищурилась – сердито или подозрительно. Я вспомнил, что должен придерживаться своей роли, поэтому улыбнулся, будто этим утром не случилось ничего особенного, разве что она ударилась головой и у нее слегка разыгралось воображение.
– Слушай, Эдвард, – заговорил Тайлер, – ты извини…
Я вскинул
– «Нет крови – нет фола», – иронично произнес я. И, не подумав, слишком широко улыбнулся шутке, весь смысл которой был понятен только мне.
Тайлер передернулся и отвел глаза.
Оказалось на удивление просто не обращать внимания на Тайлера, который лежал на расстоянии пары шагов от меня, и его глубокие раны все еще сочились кровью. Раньше я никак не мог понять, как Карлайлу это удается – не замечать крови пациентов, чтобы лечить их. Не может быть, чтобы этот постоянный соблазн не отвлекал его и не подвергал опасности. Но теперь… мне стало ясно: стоит только сосредоточиться на чем-нибудь по-настоящему, соблазн перестает действовать.
Даже свежая кровь Тайлера, оказавшаяся на самом виду, не шла ни в какое сравнение с кровью Беллы.
Сохраняя дистанцию между нею и мной, я присел на кровать в ногах Тайлера.
– Ну, каков вердикт? – спросил я у нее.
Она чуть выпятила нижнюю губу.
– Все хорошо, а они меня не отпускают. А тебя почему не привязали к носилкам?
Ее нетерпеливость вновь вызвала у меня улыбку.
Я слышал, что Карлайл уже в коридоре.
– Меня здесь знают, – беззаботно объяснил я. – Не бойся, я пришел освободить тебя.
Пока мой отец входил в палату, я наблюдал за реакцией Беллы. Ее глаза округлились, рот удивленно приоткрылся. Я внутренне застонал. Да, она несомненно заметила сходство.
– Итак, мисс Свон, как вы себя чувствуете? – спросил Карлайл. Благодаря своему удивительному умению находить подход к пациентам ему моментально удавалось расположить их к себе. Но как оно подействовало на Беллу, я так и не понял.
– Замечательно, – негромко ответила она.
Карлайл прицепил ее снимки к световому щиту у койки.
– Снимки хорошие. Голова не болит? Эдвард сказал, что вы сильно ударились головой.
Она вздохнула и повторила, что «с головой все замечательно», на этот раз в голосе проскользнуло раздражение. В мою сторону она бросила сердитый взгляд.
Карлайл шагнул к ней и осторожно прощупывал череп, пока не обнаружил шишку под волосами.
Эмоции обрушились на меня лавиной и застали меня врасплох.
Я тысячи раз видел, как Карлайл работает с людьми. Много лет назад я даже неофициально ассистировал ему – правда, лишь в тех случаях, когда не приходилось иметь дело с кровью. Поэтому для меня было не в новинку наблюдать, как он общается с пациентами, словно он такой же человек, как и они. Много раз я завидовал его самообладанию, но нынешние эмоции были совсем другими. Я завидовал не только его умению владеть собой. Почти физическую
Она поморщилась, я вздрогнул. Пришлось сосредоточиться, чтобы вновь принять непринужденную позу.
– Болит? – спросил Карлайл.
Она чуть заметно вскинула голову.
– Почти нет.
Еще одна деталь из головоломки ее характера встала на свое место: она смелая. И не любит показывать слабость.
Пожалуй, более уязвимого существа я не видел за всю свою жизнь, а она не желала казаться слабой. Я невольно усмехнулся.
И удостоился еще одного негодующего взгляда.
– Ну что же, – сказал Карлайл, – можете ехать домой – ваш отец ждет в приемном покое. Но если закружится голова или появятся проблемы со зрением, немедленно приезжайте.
Ее отец здесь? Я бегло просмотрел мысли тех, кто ждал в переполненной приемной, но так и не успел различить среди них его негромкий мысленный голос, прежде чем она заговорила. Ее лицо стало озабоченным.
– А в школу можно?
– Сегодня вам лучше остаться дома, – посоветовал Карлайл.
Она стрельнула глазами в мою сторону.
– А ему, значит, можно в школу?
Веди себя нормально, сглаживай впечатление… не подавай виду, каково это – когда она смотрит тебе прямо в глаза…
– Кто-то же должен передать остальным, что мы живы, – подал голос я.
– Между прочим, – сообщил Карлайл, – почти вся школа здесь, в приемном покое.
На этот раз я предвидел, какой будет ее реакция, – вспомнил, как неприятно ей излишнее внимание окружающих. И она меня не разочаровала.
– О нет, – застонала она и закрыла лицо ладонями.
Приятно было наконец-то сделать верную догадку. Наконец-то начать понимать ее.
– Хотите остаться в палате? – спросил Карлайл.
– Нет-нет! – поспешно отозвалась она, сбросила ноги с кровати и соскользнула с нее на пол. И тут же потеряла равновесие, чуть не упав прямо в руки Карлайла. Он поддержал ее и помог выпрямиться.
И меня вновь захлестнула зависть.
– Все замечательно, – заверила она прежде, чем он успел высказаться, и на ее щеках проступил слабый розовый румянец.
Разумеется, Карлайл на него и внимания не обратил. Убедился, что она твердо стоит на ногах, и опустил руки.
– Выпейте тайленол от боли, – порекомендовал он.
– Боли почти нет.
Карлайл улыбнулся, расписываясь в ее карте.
– Похоже, вы на редкость удачливы.
Она слегка повернула голову и впилась в меня взглядом.
– Это Эдвард удачливый.
– А, да, – сразу же согласился Карлайл, различив в ее голосе то же, что и я. Списывать со счетов свои гипотезы как игру воображения она не торопилась. Пока еще нет.
«У меня все, – мысленно обратился ко мне Карлайл. – Действуй, как сочтешь нужным».