Солнце полуночи
Шрифт:
— Мне пришлось наворачивать круги… прислушиваясь.
Я надеялся, что для нее мои слова имели смысл. Все выглядело таким запутанным.
— Наконец-то скрылось солнце, я собирался выйти, и искать тебя пешком. И вот тогда-то…
Воспоминания нахлынули на меня — совершенно ясные и как яркие, как будто я снова переживал этот момент — я почувствовал ту же самую убийственную ярость, струившуюся по телу, которая сковывала меня словно лед.
Мне хотелось видеть его мертвым. Это было просто необходимо мне. Мне пришлось сжать челюсти, я пытался сосредоточиться на своем поведении здесь, за столом. Белла все еще
— И что случилось потом? — прошептала она, широко открыв свои карие глаза.
— Потом, я услышал то, о чем они думали, — процедил я, стиснув зубы, неспособные препятствовать словам перейти на рычание. — В их мыслях я увидел твое лицо.
Я с огромным трудом цеплялся за свои убеждения — не убивать. Я все еще точно знал, где смогу его отыскать. Его темные помыслы присосались к ночному небу, подталкивая меня на это…
Я закрыл свое лицо руками, зная, что на нем сейчас было выражение монстра, охотника, убийцы. Я зафиксировал ее образ сквозь закрытые глаза, чтобы контролировать себя, сосредотачиваясь только на ее лице. Изящное строение её тела и тонкие покровы ее бледной кожи — как шелк, натянутый вокруг стеклянного стакана, невероятно мягкая и так легко разбиваемая вдребезги. Она была слишком уязвима для этого мира. Она нуждалась в защитнике. И, по воле некоего искривленного, неумелого руководства судьбы, я был наиболее близкой и доступной кандидатурой.
Я попытался объяснить свою бурную реакцию так, чтобы она поняла:
— Это было очень… тяжело — ты даже не можете вообразить, насколько трудно для меня, чтобы вот так просто забрать тебя, и оставить их… в живых, — прошептал я. — Я смог бы позволить тебе вернуться с Джессикой и Анжелой, но я боялся, что если бы ты оставила меня в одиночестве, я направился бы разыскивать их.
Дважды за вечер, я признавался в намеченном убийстве. По крайней мере, этот раз был защитным.
Она притихла, в то время как я, всеми силами, старался контролировать себя. Я прислушивался к ее сердцебиению. Ритм был прерывистым, с каждой секундой он становился все спокойней, пока не выровнялся. Тоже самое можно было сказать и о ее дыхании.
Я шел по лезвию бритвы. Мне просто необходимо привезти ее домой, прежде…
А смогу ли я его тогда убить? Могу ли я быть убийцей, когда она доверилась мне? Было ли это именно тем, что заставляло меня остановиться?
Она обещала поделиться своей последней догадкой, когда мы будим одни. Хотел ли я ее услышать? Я мечтал об этом, но не будет ли награда за мое любопытство гораздо хуже, чем незнание?
Во всяком случае, для одного вечера откровений и так достаточно.
Я снова посмотрел на Беллу, ее лицо было бледнее, чем прежде, оно сочетало разные оттенки.
— Готова ехать домой? — спросил я Беллу.
— И готова покинуть это место, — сказала она, тщательно подбирая слова, как будто простое «да» не объясняло в полной мере то, что она хочет сказать.
Как это меня раздражает.
Вернулась официантка. Она явно услышала последнее высказывание Беллы, так как маячила с другой стороны перегородки, задаваясь вопросом, что же еще она может мне предложить. Я хотел закатить глаза при упоминании ею некоторых из вариантов.
— Как у вас дела? — спросила она меня.
— Мы готовы расплатиться, спасибо, — сказал я ей, при этом не отрывая взгляда
Официантка прерывиста задышала, пораженная моим голосом.
Уловив её мысли в какой-то момент и услышав то, как мой голос звучал в голове этого непримечательного человека, я понял, почему я сегодня вечером привлекаю всеобщее внимание — и при том оно не омрачено обычным страхом.
Это все из-за Беллы. Стараясь быть как можно более безопасным для нее, быть менее пугающим, быть человечней, я действительно дошел до крайностей. Другие люди видели теперь только красоту, при моем полном контроле своей врожденной способности наводить страх.
Я посмотрел на официантку, ожидая, что она опомнится. Теперь, когда я понял, в чем смысл, это мне показалось очень забавным.
— Разумеется, — заикнулась она. — Вот, держите.
Она вручила мне папку со счетом, думая о визитке, которую она всунула позади квитанции. Визитка с ее именем и телефонным номером.
Да, это было довольно забавно.
У меня уже была заготовленная сумма. Я отдал папку сразу, таким образом не оставив ей шансов на мой телефонный звонок, которой никогда не прозвучит.
— Сдачи не нужно, — сказал я ей, надеясь, что размер чаевых будет достаточен, чтоб сгладить ее разочарование.
Я поднялся, и Белла быстро последовала моему примеру. Я хотел предложить ей свою руку, но затем подумал, что не стоит так искушать свою судьбу, в течение одного вечера. Благодаря официантке, я не спускал глаз с лица Беллы. Казалось, что Белла так же находит эту ситуацию забавной.
Мы вышли из ресторана; я шел так близко, насколько это было позволительно. Настолько близко, что теплота её тела, исходящая от нее, походила на физическое прикосновение. Когда я придержал для нее дверь, она выглядела немного опечаленной, и я задавался вопросом, что же заставило ее загрустить. Я посмотрел ей в глаза, собираясь спросить, но она, засмущавшись, внезапно уставилась в землю. Это подогрело мое любопытство, как раз когда я боролся с желанием спросить. Тишина между нами продолжалась до тех пор, как я открыл пассажирскую дверь для нее и затем сам сел за руль.
Я включил обогрев салона — более теплой погоде пришел резкий конец; и промерзший автомобиль, должно быть, не был уютным. Она куталась в мою куртку, при этом украдкой улыбаясь.
Я ждал, отсрочивая разговор, пока не поблекли огни приборной панели. Это заставило меня чувствовать себя с ней более уединенно.
Правильно ли это? Теперь, когда я был сосредоточен только на ней, автомобиль казался очень тесным. Ее аромат циркулировал по салону с потоком воздуха от нагревателя, заполняя все пространство и становясь все более насыщенным. Он усиливался, приобретая очертания, как еще один пассажир в автомобиле. Присутствие, требующее своего признания.
И оно у него было; я воспламенялся. Хотя, честно говоря, этот огонь я мог стерпеть. И это было странно. Сегодня вечером мне дали слишком много — больше, чем я ожидал. И здесь была Белла, все еще желающая оставаться рядом. Я был обязан такому дару. Жертву. Например, сожжение.
Удастся ли мне просто сохранить это состояние; всего-то ожог — ничто более. Вот только яд вновь заполнил мой рот, и мои мускулы, в ожидании напряглись, словно я охотился…
Мне необходимо держаться подальше от таких мыслей. И я знал то, что отвлечет меня.