Солнце Сантьерры

Даниярова Рута

— Но в нашей крови доктор ничего не обнаружил, — сказал рыжий Макс. Нам ничего не сделают, подержат в лаборатории и отпустят. Мы должны выйти отсюда на условиях Йенсена. Я хочу выйти, Коннор! — Макс уже орал. Его лицо покраснело от злости.

— У меня тоже семья, —сказал Патрик. — Я тоже хочу выйти сейчас.

— Ваше мнение, Кэтрин? — Коннор посмотрел на меня.

— Я не верю Йенсену, — я покачала головой.

Хоган сказал:

— Мы сейчас в подземном бункере, он построен так, что можно пережить в нем небольшую ядерную

войну. Есть запас продуктов и воды. Если кто-то хочет уйти сейчас, это ваше дело. Я останусь здесь и буду ждать ответ от глав других поселений. Есть небольшая надежда, что они прислушаются. Изучив тело Росси, возможно, ученые поймут, что происходит на Сантьерре последние двадцать лет.

Если кто-то хочет уйти, поднимите руки, я открою дверь.

Макс Портман поднял руку. Вслед за ним встал Патрик:

— Я хочу наружу.

— Кто еще? — Хоган по очереди смотрел на каждого.

Дуглас Стюарт вытер пот со лба рукавом халата и сказал:

— Я тоже хочу уйти.

Хоган кивнул.

— Дверь сюда заблокирована. Сейчас я открою ее, и вы все очень быстро выходите отсюда.

Макс, Патрик и доктор торопливо подошли к двери.

Стюарт обернулся и сказал:

— Элизабет, берите у всех кровь каждые три часа. Продукты в холодильных капсулах.

Дверь отъехала в сторону, мужчины вышли, и снова раздался щелчок двери. Кроме меня, осталось пятеро — Наоми, Элизабет, Хоган и Эван. И в соседней палате лежал Тед Винник, его перенесли сюда, пока я спала.

Хоган включил монитор. Мы увидели, как трое мужчин друг за другом вышли из дверей больницы и направились к плотному ограждению, возведенному вокруг больницы за последние часы. Они скрылись из видимости, и мне оставалось только гадать, что с ними было дальше.

Элизабет посмотрела на плачущую Наоми и сказала:

— Миссис Пирсон, давайте, я поставлю вам капельницу, вам нужно немного отдохнуть.

Они ушли в соседнюю палату, Хоган отправился в комнату, где стояли мониторы наблюдения. Я услышала, что он с кем-то разговаривает. Мы остались вдвоем с Эваном.

— Послушай, Эван, это неправда, то, что Йенсен говорил про Риту и отчима. Она рассказывала, что убежала, когда он стал к ней приставать.

— Я знаю. Рита очень хорошая девушка, — ответил Эван. — Она любит всех вас, миссис Эклз. А я люблю ее.

Больше он ничего не сказал.

Через несколько минут к нам подошел Хоган.

— Кажется, есть хорошая новость, — впервые за долгое время я увидела, что Коннор улыбается.

Глава 32

— Кажется, есть хорошая новость, — впервые за долгое время я увидела, что Коннор улыбается.

— Главы Терции и Примы считают, что Йенсен превышает свои полномочия. Квинта и Терция пока колеблются. Я отправил им результаты наших анализов крови и все записи последних разговоров с Йенсеном. Его не все любят, как я знаю.

— Что это значит? — спросила

я.

— К нам может прийти помощь, — ответил Хоган.

Он посмотрел на свой браслет связи и снова отошел в сторону. Я услышала,

как он сказал, отходя:

— Здравствуй, Луис.

Он долго с кем-то разговаривал, а затем, подойдя к нам с Эваном, произнес:

— Голоса глав других поселений разделились поровну. Квинта и Терция не хотят вмешиваться. Но сегодня решили впервые обратиться к главе Сексты. Сейчас я разговаривал с Луисом Домингесом, главой Сексты. Он бывший заключенный, человек очень жесткий, насколько мне известно. У них за последние полгода пропало несколько человек. Луис тоже хочет нас поддержать. Нам нужно немного подождать.

— Коннор, ты видел когда-нибудь этого Домингеса? Ты ведь работал на Сером континенте? — спросил Эван.

Хоган усмехнулся и показал пальцем на белый шрам на левой щеке.

— Это от его ножа. Несколько заключенных напали тогда на охранника, отобрали бластер. Я сумел разоружить их и договориться. Никто не пострадал, хотя сначала их всех хотели просто уничтожить. Заключенным добавили по несколько лет, охранника перевели работать в другое место. А теперь, выходит, Домингес стал главным на Сексте. Будем ждать.

Время текло медленно. Наоми уснула, Элизабет то сидела возле нее, то выходила в холл, где находились мы с Эваном.

Она заметно нервничала.

Прошло часа два, когда Хоган снова посмотрел на свой браслет. На этот раз он не отошел от нас, а сделал так, чтобы слышали мы все.

— Хоган, это Ровер, глава Примы. Рядом со мной глава Терции и Луис Домингес из Сексты. Мы хотим, чтобы сейчас вы открыли дверь в бункер и впустили врача, который возьмет у вас кровь. Если все нормально, вы выйдете отсюда. Если нет, мы задействуем третий протокол.

— Я хочу сам поговорить с Домингесом, — сказал Хоган.

Спустя несколько секунд из браслета Хогана раздался хриплый мужской голос.

— Чего ты хотел, Коннор?

— Луис, где ты сейчас?

— Возле входа в вашу гребаную больницу. Рядом со мной главы Терции и Примы. Видишь, какая я теперь важная шишка. Прилетел в собственной капсуле с собственными охранниками.

— А где Йенсен? — спросил Коннор.

— Видишь ли, с Йенсеном возникли кое-какие разногласия. Но теперь они улажены.

— Каким образом? — голос Хогана был напряженным.

— Знаешь, давным-давно кто-то из великих говорил: «Нет человека, нет проблемы». Уж извини, не знаю кто, в школе мало проучился. Короче говоря, Йенсена больше нет. Совсем нет. Ему не очень понравилось, когда он увидел меня и моих ребят. Он схватился сразу за бластер, уже некогда было разговаривать. Послушай, Коннор, ты хороший мужик, и я помню, что тебе сильно обязан. Поэтому я сейчас здесь. У нас в Сексте несколько человек пропало за последний год, и мне тоже хотелось бы знать, что здесь происходит.