Солнце сияло
Шрифт:
— Ну что, — сказала Ира, выбрасывая сигарету в этот полумрак, проникая руками мне под пиджак и принимаясь выбирать на спине из-под брюк рубашку. Измучился, да? Хочешь, да? Прямо здесь хочешь? Думаешь, можно?
Желание обнаружилось во мне незамедлительно. Словно она распечатала его своими словами — как кувшин с запечатанным там джинном, — и оно вымахнуло наружу стремительным жадным зверем, радостно одуревшим от свободы. Через мгновение я уже сдирал с нее мешающий моему зверю холодящий нейлон колготок и шероховатый ажур трусиков, она угождающе переступала ногами, переняла у меня
Куртка была как нельзя кстати. Надо полагать, несмотря на респектабельность дома, пыли здесь было предостаточно.
— Ты думаешь, можно здесь, да? — спросила над ухом Ира, словно не была уже раздета и еще решала для себя, делать это или нет.
Шагов на лестнице я не слышал. Я услышал лишь голос. Раздавшийся совсем рядом и так неожиданно, что мой зверь, помимо всякой моей воли, легким дымком мгновенно свился обратно в родной кувшин, и лоно, где я гостил, исторгло меня из своей обители.
— А-ах, — выдохнула Ира, бешено подаваясь ко мне опустевшей обителью в напрасном желании удержать оставившего ее зверя.
Между тем голос рядом с нами, принадлежащий Ларисе, говорил с жарким негодованием:
— Ирка! Это нечестно! Ты же мне обещала! Ты же знаешь, что мне нельзя, как ты себе позволила?!
Задним числом до меня дойдет, что это место было у них рабочей площадкой для таких случаев, как сегодня. Потому-то Ира столь целенаправленно и тащила меня сюда. И накинула на плечи старую куртку, чтобы было что положить на перила.
— Какого дьявола! — выругался я в сторону Ларисиного голоса. Скосив глаза, я отчетливо увидел абрис ее фигуры, светящийся туманец лица, и стояла она не просто рядом, как мне показалось по голосу, а едва не касаясь нас.
— Нет, Ирка, ну ты, а! — как не услышав меня, с прежним негодованием проговорила Лариса.
Получалось, если у нее была менструация, то из солидарности с ней ее сестра тоже обязана была воздерживаться.
— Какого дьявола! — повторил я.
— Подожди! — произнесла со смешком Ира. И я почувствовал себя в ее руке. А немного погодя и вторая ее рука пришла ко мне, но была она не одна: эта ее вторая рука привела ко мне руку Ларисы. — А если с обеими, а? Тебе ведь не привыкать. Сможешь?
Я смог. Понукаемый сразу двумя руками, мой зверь, так позорно уподобивший себя пугливому джинну, вновь вожделенно вымахнул себя на волю, похоть — вот название чувству, что владело мной, и с какой стати мне было противиться ему? Я только спросил:
— А менструация?
— Какая менструация! — ответила мне Лариса, торопливо свершая с собой процесс освобождения от нейлоново-кружевных оков цивилизации, который, в отличие от нее, Ира проделала с моей помощью.
— Нет у нее менструации, — сказала Ира, вновь давая приют спасающему свою честь джинну.
Боковой карман моего пиджака принял новый комок снятого белья, Ларисины руки впились пальцами мне в тазовые кости, и жесткий вихор ее лобка тесно вжался мне в ягодицы.
Кто говорит, что любовь втроем феноменально остра и
Мы еще трудились с Ларисой, — Ира извлекла у меня из кармана свое белье и принялась одеваться. Одевшись и присев на корточки, она покопошилась у наших ног и, вытащив из кармана моих брюк сигареты с зажигалкой, закурила. И когда наконец настала пора одеваться и нам, пощелкав зажигалкой, раскурила по сигарете и для нас.
— Давайте, овейтесь как следует, — сказала она. — Чтоб никаких запахов, кроме табачного.
Мы спускались по лестнице, и они каждая держали меня с двух сторон за руки, так что пыхтеть непривычной сигаретой мне приходилось, не вынимая ее изо рта. И когда мы спускались, на какой-то миг меня вдруг опахнуло ощущением, что все это уже было. Единственно что на моем месте был не я.
Первой входить в квартиру, и отдельно от нас, пошла Лариса.
— А мы через минуту, — сказала Ира, выпуская в меня дым тонкой сильной струей — зигзагом пройдясь ею от шеи до брючной молнии. — Чтобы не вваливаться всем вместе. Ларке, понимаешь, нельзя с Арнольдом — она за него замуж собирается.
— Да? — Сказать, что я удивился, — это значило бы не сказать ничего. А что, если замуж, то нельзя?
— Нет, можно. — Ира теперь выпустила дым себе в подставленные ладони. Но лучше не нужно. Чтобы у него не исчезло желания. Чтобы наверняка.
— Значит, если бы ты собиралась за меня замуж, ты бы со мной не спала?
— Все зависит от ситуации. — Ира отрицательно помахала рукой. — Ларке нужно выйти замуж наверняка, за него и невдолге. Она в этом году получает диплом, пора начинать карьеру, а Арнольд — партия, лучше не придумаешь. Сегодня, между прочим, его смотрины. И папе с мамой он понравился, я это вижу. Папа очень хочет, чтобы она вошла в карьеру уже замужней.
— Почему? — зачем-то спросил я.
Хотя меня это интересовало столько же, сколько проблема жизни на Марсе.
— Чтобы она была ограждена от лишних неприятностей. Эстрадная жизнь подлая штука.
Позднее, прокручивая в себе эту встречу Нового года, я пойму, что истинной причиной моего приглашения встречать Новый год в кругу фамусовской семьи были именно смотрины Арнольда. Моя роль была чисто статическая служить балансом в системе: трое женщин — трое мужчин. Можно сказать, я оказался за этим новогодним столом случайно. Но сколь же много значат случайности в жизни! Подумаешь вот так, они, а не закономерности и определяют наше существование.
Глава шестая
Телефонный звонок достал меня уже на лестнице. Я вышел из квартиры, захлопнул дверь, полетел вниз, и тут моего слуха достигла раздавшаяся в квартире приглушенная трель звонка. Что мне было до этого звонка? Однако словно бы некое предчувствие укололо меня. Я остановился и стал ждать. Звонки в квартире оборвались — трубку сняли. Затем проклацал замок на двери, и выскочившая наружу Лека прокричала:
— Дядь Сань, если вы не ушли! Вас к телефону, дядь Сань!