Солнцеворот
Шрифт:
Первым делом боевые соратники решили осмотреть снайперскую позицию Урсулы, которая располагалась в двуустах шагах от белого камня. Ближе Урсуле подобраться не удалось, поскольку, по ее словам, все пространство между валунами было занято отдыхающими на охапках веток и сухой травы хунхузов.
— Кое-где, — рассказывала она, — были разложены маленькие костры, на которых хунхузы готовили себе пищу. Я накинула на себя маскировочный халат и затаилась. Мой план состоял в том, чтобы, как только хунхузы закричат, приветствуя свою царицу, вскочить на валун, за которым она оборудовала снайперскую позицию, и выпустить в цель три стрелы, одна за другой. С такого
Далее, Урсула созналась, что удачная маскировка ее, скорее всего, и подвела, когда на нее, приняв за свободную подстилку, пожелала возлечь парочка юных хунхузов. В этот момент она от неожиданности ойкнула, сразу себя выдала и получила оглушительный удар древком копья по голове. После этого она потеряла сознание и очнулась только тогда, когда Сенусерт обмахнула ее своим волшебным веером.
"Лохматый" маскировочный халат остался на прежнем месте. Там же валялся ее колчан со стрелами. Но лука ее они нигде не нашли. Хунхузы могли его сломать и выбросить в костер, как самое ненавистное для них оружие. Урсула рассказала, а главное — показала, что она собиралась делать, убедившись в том, что царица хунхузов вышла на белый камень. При этом она поскользнулась и чуть не упала, что еще раз наглядно убедило ее и Павлова в том, что без Сенусерт они вероятнее всего находились бы сейчас в плену.
Присев на валун, с которого Урсула собиралась сделать свой единственный выстрел, они стали обсуждать, что они скажут Центуриону Агате, когда будут докладывать о результатах выполнения боевого задания. Урсула склонялась к мнению о том, что им следует рассказать всю правду, какой бы горькой она не была. Павлов же считал, что о Белой фее даже не следует заикаться, чтобы не выглядеть умалишенными или сказочниками-фантазерами. И Урсула вынуждена была с его доводами согласиться.
Оставался нерешенным еще один важный вопрос, на который у них не было ответа. Это — Пришедшая Красавица. Что она будет делать, оставшись без рода и племени? По мнению Павлова, убивать ее было бы негуманно, а тащить за собой на Красные камни — неразумно. Мало ли какие запахи есть у нее в запасе! Вдруг, какой-нибудь из них окажется отравляющим боевым веществом? Да и Сенусерт им ничего определенного по поводу своей младшей сестры ничего не сказала, а только тяжело вздохнула. Сойдясь во мнении о том, что они не вправе решать судьбу предводительницы хунхузов, Павлов и Урсула продолжили поиски своего оружия.
Осматривая лагерь противника, Павлов и Урсула не нашли ничего такого, чтобы могло вызвать у них восторг, удивление или, напротив, отвращение. По большому счету хунхузы были довольно аккуратными, много продуктов впрок не заготовляли и мусор, если он и попадался, был не более неэстетичен, чем тот, который оставляли после себя сами орланды.
Бронежилеты из пробкового дерева, набедренные повязки и разные накидки из кожи и меха, которые им попадались, еще хранили запахи их прежних владельцев, поэтому Павлов и Урсула воротили от них нос. Они нашли с десяток бронзовых ножей и кинжалов и выбрали для себя самые лучшие. Урсула подобрала несколько безделушек-украшений из золота и камня, но Павлов предложил ей "не пачкать руки", и Урсула, даже не обидевшись на его замечание, их выбросила.
Так, неспешно прохаживаясь, они случайно набрели на то место, где Павлов впервые встретился с Сенусерт. К своему большому стыду Павлов увидел свой разорванный надвое
Урсула с пониманием отнеслась к его признанию и предложила забрать его одежду и обувь с собой, чтобы "не смущать соплеменников женской юбкой и детскими сандалиями".
………………………………………………………………………………………………………
Солнце перевалило за полдень. Жара стояла невыносимая. Был один из тех знойных летних дней, когда нагретая солнцем земля не успевает за ночь излучить тепло в мировое пространство, а на другое утро, накопляет его еще больше, и от этого становится невыносимо душно. Павлов и Урсула уже твердо решили отправляться в обратный путь, а перед этим было совсем не лишним освежиться под прохладными струями Лопарского водопада.
После завершения водных процедур Урсула уговорила Павлова немного отдохнуть в тени деревьев "кривой" рощи, а сама, пока он дремал, взялась за починку его комбинезона. Бронзовая игла и костяной наперсток всегда были у нее при себе. И, странное дело, сколько бы она ниток из юбки, которую Павлову подарила Сенусерт, она не вытягивала, юбка от этого меньше не становилась. Заштопав его комбинезон, Урсула решила проверить материю на прочность, и стала ее растягивать. И что же? Сколько бы она не тянула, материи становилось все больше и больше, наконец, ее стало столько, что из нее можно было соорудить походный шатер и даже хватало на подстилку.
— Волшебная материя — самый лучший подарок! — обрадовалась Урсула.
Проснувшись, Павлов долго не мог сообразить, где он находится, так как Урсула догадалась в качестве опоры для шатра использовать четыре деревца бука, согнувшихся по отношению друг к другу под углом сорок пять градусов. Получилась что-то вроде четырехгранной пирамидки. Павлов выбрался наружу, и сразу почувствовал разницу температур. В шатре было свежо и комфортно, а снаружи душно и жарко. Счастливая и довольная Урсула протянула ему отремонтированный комбинезон и спросила, не пора ли им возвращаться домой? Судя по положению солнца, Павлов проспал более двух дневных часов.
Жаль, конечно, было оставлять столько прекрасного материала, но Урсула уже сообразила, что к чему, и вырезала из подстилки два куска — каждый величиной с полотенце, которые растягивались также хорошо, как их исходник. С чувством глубокой благодарности к Сенусерт они спрятали куски волшебной материи в свои рюкзаки и отправились к Лопарскому водопаду, чтобы потом перейти ручей и выйти на противоположный берег к старой осине. Павлов резонно полагал, что арбалет, если он все еще на месте, обязательно следует вернуть Толемей-хану.
Отойдя от шатра на двадцать шагов они, не сговариваясь, оглянулись и от удивления протерли глаза. Никакого шатра не было и в помине. Вместо него на стволах крупнолистного бука, изогнутых под углом 45? колыхалась на ветру и блестела на солнце обыкновенная паутина. Они открыли свои рюкзаки, и нашли два клубка золотистой пряжи, — то, во что превратились их полотенца из волшебной материи. Урсула высказала предположение, что Белая Фея пожелала им бесконечной жизни, ибо известно, что пряжа — символ времени, и управляют им боги солнца и неба. Павлов спорить не стал.