Солнечная сторона улицы (сборник)
Шрифт:
Кстати, знаете почему Черт называется удильщиком? У него от верхней губы тянется «удочка» — отрост с прямо-таки настоящим червяком, да еще светящимся! Доверчивые Рыбешки подплывут к «приманке», да попадут к Черту в пасть.
А Шар надувается, когда видит что-нибудь необычное, он слишком самонадеян — думает, его все боятся, за что и платится. Местные ребята его вытаскивают из воды, а он так и остается раздутым. Потом высохнет, шипы опадут — отличный мяч получается. Ребята играют им в футбол.
В том теплом море не счесть обитателей: есть крохотные
Надо отдать Дьяволу должное — он уважительно относился к моей работе — плавал в отдаленьи и не приставал с дурацкими вопросами, не то что Морские Петухи, которые просто замучили меня; от них только и слышалось: «Зачем это?» «Почему так?».
Кстати, должен со всей ответственностью заявить: абсолютно не верно выражение: «нем, как рыба». Рыбы разговаривают. И еще как! А Петухи так и вовсе болтливы. До неприличия. Поверьте мне, ведь я прекрасно изучил язык подводных обитателей. Хотите убедиться, пригласите к себе, если у вас есть аквариум.
Пойдем дальше. Некоторые обитатели теплого моря — неразлучные друзья, просто не могут жить друг без друга. Например, Акула и Лоцманы — небольшие, но суетливые Рыбешки, которые постоянно вертятся перед носом своей грозной повелительницы. Они-то и наводят близорукую Акулу на косяки Рыб. Потому и называются Лоцманами. Удобно устроились, между прочим, — ведь им тоже немало остается после трапезы Акулы.
Правда, Лоцманы глупые: если Акулу поймают, плывут перед бочкой или бревном и тех наводят на разбой, и никак не поймут, почему их новый деревянный друг не нападает на Рыб.
Некоторые обитатели обладают недюжинными способностями. Взять хотя бы Краба; он больше всего любит пообедать Моллюском. Но как его достать? Моллюска надежно укрывают створки, крепкие, как рыцарские доспехи. Краб долго выжидает, но стоит створкам чуть раскрыться, швыряет в них камешек, чтоб они не смогли сомкнуться. Ну, а после этого уже без труда достает Моллюска.
А теперь представьте себе холодное Охотское море — «всесоюзный холодильник», как его называют, и наш бот посреди льдин (они плавают даже летом).
Как-то я осматривал одну затонувшую посудину. Должен вам сказать — работа подо льдом — крайне сложная штука. И опасная. Да, да, поверьте мне, крайне опасная! Я был в гидрокостюме, с дыхательным аппаратом за спиной; под гидрокостюмом, разумеется, шерстяная одежда, иначе вмиг замерзнешь. Холодное море — это вам не холодный дождик и не холодный душ в ванной! Это огромная темная масса, которая, словно иглами, пронизывает насквозь. Так то!..
И вот я, значит, высвечиваю фонарем эту посудину, а она наполовину в грунте, обросла бурыми водорослями… и внезапно чувствую — веревка от бота ослабла. Тяну ее на себя и вдруг вижу — измочаленный конец.
Да, да, правильно! Вы почти угадали — только не лопнула, а перетерлась об острые края льдины.
Я не испугался, но, скажу честно, меня зазнобило. И тут, на счастье появился Тюлень. Подплыл прямо к маске, коснулся усатым носом стекла, и хотите верьте, хотите не верьте — подмигнул мне: «Не пугайся! — сказал. — Выведу тебя к боту!» И поплыл. Я устремился за ним. Он то и дело оборачивался, чтоб убедиться, что я не отстаю. Так и подвел меня к трапу.
А на боте уже была паника; я только ухватился за трап, матросы потащили меня на палубу; я поднял руку — подождите, мол, ребята. Снял маску, обнял Тюленя и поцеловал в усатую морду.
«Спасибо, друг», — говорю.
Такой был случай. Если б не Тюлень, не сидел бы сейчас с вами.
С того дня мы с Тюленем стали настоящими друзьями — не разольешь водой. Он с утра поджидал меня у бота: залезет на льдину, бьет ластой по животу, ревет: «Эй, там на боте! За работу пора!»
Я надевал гидрокостюм, спускался к Тюленю, угощал его бутербродом из рыбных консервов, потом мы вдвоем уходили на дно осматривать затонувшую посудину и мой новый друг ни на минуту не оставлял меня одного.
Жемчужина
Странная вещь — погода на морском побережье! То спокойный денек, на море — полный штиль, с берега видны все глубины и отмели, то совершенно неожиданно разыграется шторм. Однажды под водой я обследовал какую-то штуковину, вдруг вижу — все Рыбы устремились в глубину, Крабы поползли в расщелины скал, Актинии свернули свои ядовитые лепестки.
«Что-то не так», — думаю, но мое сердце бешено не заколотилось, мы водолазы — люди бывалые; продолжаю работать — обследую эту самую штуковину. Кажется, это был затонувший железный ящик, но может и подводная лодка — точно не помню. По сути дела это не важно, к рассказу ни ящик, ни лодка не имеют никакого отношения. Ровным счетом никакого. Короче, когда я закончил работу и «пошел на поверхность», как у нас говорят, меня вдруг начало раскачивать из стороны в сторону. Я почувствовал себя прямо-таки пьяным, словно не работал под водой, а пил вино с Нептуном.
Кстати, я не любитель крепких напитков. И курить давно бросил. Одно время курил; бывало, так накурю в комнате — хоть топор вешай, голова звенит. Но потом сказал себе: «Все, баста! Это мешает работе». И бросил. Я обладаю невероятной силой воли.
Но не будем отвлекаться. Так вот, в тот шторм я «пошел на поверхность» и чем выше поднимался, тем сильнее чувствовал качку, а очутившись на поверхности, увидел волны, высотой с десятиэтажный дом. Эти высоченные волны швыряли наш водолазный бот, как щепку. С помощью друзей я все-таки забрался на палубу; мы с трудом подошли к берегу, с еще большим трудом — просто неимоверным, пришвартовались у причала.