Солнечное сердце
Шрифт:
— Прошу прощения, что вмешиваюсь. — Я громко кашлянула, привлекая к себе внимание. — К сожалению, я не понимаю вас. Кажется, у вас есть вопросы по поводу меня. Уверяю, я отвечу на них лучше.
На меня посмотрели как на заговорившую напольную вазу. Несколько секунд в зале стояла оглушительна тишина, а затем брюнет хмыкнул и громко обратился, глядя мне в лицо:
— Я отметил, что ты очень страшная и моему брату следовало бы найти себе фаворитку посимпатичнее.
Это не шутка?!
Я остолбенела от озвученного хамства. Уже несколькими секундам позднее я сообразила, что ещё не видела здесь молодых девушек и
— Вы тоже так себе внешне. И юбочка эта кожаная поверх, как у девочки, но я же молчу об этом.
Глаза гостей округлились настолько, что стали занимать как минимум пол-лица. Сказав брюнету, что он «так себе», я, разумеется, слукавила. Красивый, ведь похож на Рэйдена, да и юбка очень даже мужественная по крою, опять же, интересный меч к ней крепится… Но не стану же я на откровенное хамство отвечать комплиментом?
О-о-ой…
Я поняла, что всё-таки перегнула палку, по тому, как расширились покрасневшие ноздри брюнетика, а в тёмных глазах полыхнул неподдельный гнев. На какой-то миг мне даже показалось, что он выдохнул пар! Он явно собирался высказать что-то не менее острое в ответ, но звенящая тишина вдруг нарушилась громогласным смехом огненно-рыжего:
— Ладно, Рэй, убедил! Она действительно человек солнца, — внезапно расхохотался он и, обернувшись ко мне, представился: — Четвёртый принц Аккрийский Рёллан.
— Лорен.
Отсутствие фамилии, к счастью, его не смутило. Он лишь кивнул и вновь обернулся к братьям:
— Мы и так задержались здесь дольше, чем рассчитывали. Полагаю, нам надо лететь обратно…
Я перевела дух, мысленно поблагодарила четвёртого принца за лёгкий характер — определённо, рыжик с перьями в причёске мне нравился больше двух других, — ещё раз поклонилась и повернулась в сторону выхода.
О том, что поклоны надо было потренировать отдельно с Сатоши или перестать таскать меч с собой по всему замку, я подумала как раз тогда, когда оглушительный звон ударил по барабанным перепонкам. Чехол оружия не только задел ножку лакированного кхантоке, но и выпал вместе с содержимым на мраморный пол. Да, в этом зале лежал не паркет, а именно мрамор.
Увы, реакция драконов не заставила ждать. Вот только в этот раз вместо тишины они синхронно повскакивали, звякнул металл, и на меня нацелились три очень длинных лезвия, остроту которых проверять как-то совсем не хотелось. Даже с лица Рёллана мгновенно исчезло веселье.
Холодные капли пота выступили у меня вдоль позвоночника.
Только не говорите, что упавшей железкой я нанесла оскорбление большее, чем обозвав принца не очень-то красивым?
Лорд Чернильных Небес Рэйден Аккрийский
Лорен…
Такая искренняя, экспрессивная в словах и немножко неуклюжая. Рэй долго привыкал к ней, потому что ранее служившие ему оборотни отличались почтительностью, и даже люди (как поселившиеся в Харакуне уборщик и кокку) считали своим долгом быть незаметными. Вначале Рэйден думал, что Лорен притворяется, но, когда она в его спальне чуть не смахнула из стенной ниши драгоценную статуэтку из слоновьей кости, понял — нет, не притворяется. Просто некоторые вещи и их расположение были для неё непривычными, что, в принципе, логично,
То, что у неё из подмышки выпал Дарующий Освобождение, в некотором смысле для Рэя было ожидаемой закономерностью. В их обычной жизни в Харакуне он бы и бровью не повёл. Однако принцы отнеслись к этому совершенно по-другому.
— Стойте! Уберите мечи! — только и успел крикнуть хозяин замка, когда годами тренированные воины мгновенно вооружились.
— Она взяла катану дракона! Это карается смертной казнью! — тихо, но чётко произнёс Олсандер.
По тому, какие паузы он делал между словами, все собравшиеся мужчины понимали, что второй принц в бешенстве. Вот только Лорен не осознавала ничего. Она растерянно хлопнула ресницами и мило улыбнулась, спрятав руки за спину. Рэйдену оставалось лишь мысленно молиться, чтобы она не вздумала поднимать Дарующий Освобождение на глазах у братьев, потому что он может просто не успеть её спасти. Отрубят голову — и точка.
Очередная чёрная волна злости на собственное бессилие поднялась из глубин души, но Рэй сжал ручки кресла, не разрешая себе думать об этом. Не сейчас. Не место и не время.
Принцы вновь перешли на драконий, пытаясь убедить третьего брата, что девушка опасна.
— Это я дал ей Дарующий Освобождение, — скрипнув зубами, признался Рэй и крутанул колёса коляски, чтобы отъехать от стола и встать поближе к девушке. — Мне оружие всё равно без надобности, я его не смогу удержать.
Он понимал, что если любой из братьев вспылит, то он не сможет защитить девушку — куда инвалиду против здорового дракона! — но всё равно принципиально встал между Лорен и драконами. Рёллан первым опустил свою катану. Олсандер и Катэль переглянулись, но подчиняться не стали.
— Рэй, она затуманила твой разум! Неужели ты не видишь? Она носит при себе твою катану! Где гарантия, что, если бы не мы, она не пришла бы в этот зал с целью убить тебя?
— Лорен живёт в Харакуне уже два месяца, и за это время у неё было множество возможностей отравить или заколоть меня, однако она этого делать не стала, — возразил Рэй, не сводя взгляда с наследного принца. — Ко всему, я её спас, когда её деревня готовилась принести в жертву.
— Люди неблагодарные, и память у них короткая! Эта девица таскает при себе оружие в твоём доме! И не какое-то там, а личное. Если бы мы нашли твоё тело с этим клинком в груди, то ни у кого бы не возникло сомнений, что ты добровольно отдал душу богам.
— И тем не менее я дал ей разрешение носить Дарующий Освобождение.
— Ты что?! — возмутился Катэль.
Рёллан витиевато и совершенно не аристократично высказался о том, что думает на этот счёт, а Олсандер прищурился:
— Брат, неужели ты вернулся к старым мыслям? Мы объяснили, что никто на тебя не гневается и ни в чём не обвиняет.
— Это неважно. Лорен живёт в Харакуне и находится под моей защитой. Опустите катаны!
На этот раз старшие братья неохотно, но всё же убрали клинки. Катэль явно был недоволен ситуацией и осуждающе качал головой, а Олсандер внезапно окинул пристальным взглядом человеческую девушку за спиной брата в инвалидном кресле, задумчиво прикусил нижнюю губу и спросил: