Солнечный листопад-1 (ч.1-6)
Шрифт:
Анька пояснила. И в конце рассказа, я в что ее, что в соучастницу-Ленку, хотела запустить чем-нибудь потяжелее. Из-за такой глупости, и так напугать!! Ну... почти глупости.
Пока я отсутствовала - я никогда и ни за что не пожалею, что поехала вместе с Лешей - произошла глобальная ж***. Это Ленкины слова, волей случая и учебной части вынужденная проходить один предмет из нашей программы: "Основы архитектурного проектирования" нужны не только архитекторам, но и строителям. Итак, а вот что случилось: преподавательница по этому предмету - она всегда жаловалась на позвоночник - решила лечь в больницу. На операцию. Срочно. Точнее - до понедельника, двадцать первого числа. Все бы ничего, пусть уходит, раз ей так плохо, но есть одно "но". Жирное такое, огромно НО - нам по ее предмету
Это еще только начало кошмара. Есть еще один преподаватель - Лялечка, по ее предмету мы тоже делаем курсовую работу. Она, то ли из солидарности, то ли еще из-за чего, решила тоже сроки сдачи того - придвинуть. Я не особо удивилась, уже сил на это не было, когда узнала, что сдать нужно тоже до двадцать первого. Ну насчет ее - это полегче, ее-то и печатала, и чертила...
– Ужас, - я осела на Ленкину кровать - она была ближе всех. По бокам присели соседки.
Осталось каких-то жалких полнедели... А впереди около сорока вордовских листов работы. С моей скоростью печатания... Ночи неспящих объявляются открытыми, потому что иначе я ни за что не успею.
Анька тяжело вздохнула, погладив свой новый романчик, которую не суждено быть прочитанным раньше вторника, а Ленка с мрачным лицом протянула мне ладонь со словами:
– Добро пожаловать в наш общий ад, сестра по несчастью.
И вот так началась самая ужасная неделя в моей жизни. Выбранную профессию успела раз пятьдесят проклясть и люто возненавидеть. Жизнь моя стала состоять только из университета и печатания, где и когда угодно - ноут всегда бы при мне. Перемены, "окна", когда уходила из универа - садилась на диван и не вставала с него до пяти. С пяти или полшестого до восьми спала, с восьми... опять тоже самое. Немного успокаивало то, что я такая была не одна.
Нашу и группу строителей водоснабженцы, эти приколисты, шутки которых были совершенно неуместны, назвали нас "трупчиками". Ласково так... очень приятно. Но я была вынуждена признать - со стороны, особенно когда собираемся все вместе, и правда похожи на несвежих покойников: одинаково, до синюшности, бледные с огромными кругами под глазами-щелочками. Передвигаемся редко, и только кучками - обычно к месту, где можно посидеть и где есть розетки - наверное, за четыре дня мы со своими ноутами столько энергии потратили, сколько тратит все здание. Нет, даже не сомневаюсь. Как только проводка не погорела - ума не приложу... А еще группками мы ходили к остановке - те, кто жил за городом - и к общаге.
С Лешей, которого обрадовали до того, как, в тот же день как узнала, пришла к нему я, виделась редко и только на парах. И то - я на него внимания не обращала... точнее, я вообще про все забыла, кроме монитора ноута и содержимого жесткого диска от которого тогда зависела вся дальнейшая жизнь.
В день, когда я прибежала, чтобы "обрадовать" парня, он повел себя необычайно спокойно. И предложил не мучаться, а просто... дать директору, который обязательно присутствует на защите, денег и ни о чем не думать. Пусть он и говорил с убеждением в собственных словах, я только посмеялась. Наш директор не принимает взяток - всем это известно. Были желающие...Ключевое слово "были". На это все парень усмехнулся и сказал, что просто мало давали. И опять эта убежденность... Да откуда он знать может? Я, в отличие от некоторых, здесь не первый год! Честно говоря, я разозлилась из-за его непрошибаемости и ушла, хлопнув дверью. И не разговаривала и избегала - сначала потому что не хотела ни разговаривать, ни видеть его, а потом вынужденно - до вторника.
Такое напряжение здорово отражалось на самочувствии. Я человеком себя давно перестала чувствовать, только, как выразились водоснабженцы,
Но - удалось. Все труды оказались не напрасны. В пятницу, ночью, был готов курсовик для Лялечки, и в тот же день защищен. Я была одной из первых, кто это сделал. Несмотря на то, что я почти не учила - не успела просто - и надеялась на оценку не выше четверки, все прокатило как по маслу. Я села и приготовилась к расспросам, но их не последовало. Нет, вопросы конечно были, но не такое мозголомные, как ожидала. Лелячка задала всего четыре (!) вялых и до того простых вопроса, что даже задумываться не пришлось. И я получила отлично. В зачетку. В общагу шла пялясь в зачетную книжку и размышляя на тему, чем заболела наша Ольга Михайловна. И только под вечер, когда приплелась уставшая Анька, я узнала, что это только мне повезло. Тех, кто был после - Лялечка старательно заваливала. И подозрения вспыхнули с новой силой. Все это странно... я у нее никогда в любимчиках не была... В общем, я сослалась на удачу и решила забыть странный случай. Тем более, что меня ждал второй курсовик...
Я хотела сдать его тоже одной из первых, в субботу, но не удалось. Не успела.
В понедельник... О, это был Самый Ужасный День Последней сдачи. На календаре двадцать первое число было обведено в три жирных разноцветных, кривоватых кружка красного - моего, розового - Ани и черного Ленкиного цветов. В универ собирались как на похороны - в черном, с траурными лицами и с венками... хм, букетами цветов. Только от перемены названия, смысл не изменился. Для меня это все равно венки. Если не повезет - то для моей могилы.
Как же я тряслась... кто бы знал. Хотя нет, знают, причем многие. Нас таких - трясунов тридцать пять человек. Я была седьмая с начала: просто пришла рано и успела занять очередь. За спиной - мои соседки. В одной руке папка с чертежами - тубусы строго запретили, - в другой папка с самой курсовой работой.
Час... шестьдесят минут я мучалась перед дверью, все повторяя, повторяя, трясясь так, что было видно со стороны.
Три тысячи шестьсот секунд - м-да, хорошо меня переклинило, раз ушла в такие математические подсчеты - мучений. Кто-то выходил сияющий, как начищенная лампа Аладдина - какие сравнения...
– кто-то еще более мрачный, заставляя всех ожидающих очереди нервно кусать ногти.
Моя очередь. Выдохнув, зашла навстречу судьбе.
И вышла с... отличной оценкой.
В груди было легко-легко, за спиной - широкие воздушные крылья: я не шла - летела вперед, улыбаясь всем и каждому.
Я была свободна. Я была счастлива. И таким счастьем грех не поделиться с окружающими.
Особенно с тем, кого я встретила на выходе из универа. Счастливо взвизгнув, я бросилась вперед и в прыжке повисла у Леши на шее, оглашая этим самым визгом весь двор и парня в придачу. Хотя нет... оглушенные не будут смеяться и воодушевленно кружить причину глухоты, то есть меня.
И опять я совершенно не была против такой веселой карусели.
Как же по нему соскучилась!!
Любимый закончил карусель довольно быстро, даже голова не успела закружиться, но отпускать меня не собирался. Но я и не рвалась. Так хотелось наверстать вынужденную разлуку на полнедели! Прижаться покрепче и ни за что не отпускать. И в родных сияющих зеленых глазах я видела подобное желание. Леша быстро чмокнул меня в нос, и я рассмеялась, удивившись звучанию этого смеха. И заслушавшись немного... редко когда он выходит у меня настолько искренним и чистым. Руки парня переместились с моих лопаток на, хм, бедра, едва ниже пятой точки, и легко приподняли так, что теперь моя голова была выше его, но только на чуть-чуть. И теперь я не оттягивала его шею на радость, наверное, больше его, чем моей. Да и у меня, признаюсь, руки уже устали. Разве что немного смущало расположение рук... но сам Леша этому не придавал никакого значения. Он потянулся вверх с очень даже понятным и ожидаемым - мною - намерением, но тут я заметила кое-что ошарашивающее, и удержала на расстоянии его лицо, ошарашено рассматривая.