Солнечный листопад-1 (ч.1-6)
Шрифт:
Тем, что отняла руки от совершенно спокойного лица, сохранившего дорожки от слез, она перепугала меня. Встретилась со мной взглядом, опустошенным и... отсутствующим.
– Хорошо. Чтобы отпали все вопросы, я пойду в клинику и сделаю анализ ДНК. Ты довольна?
– осведомилась девушка спокойным голосом. От таких резких перемен я растерялась, и не сразу пришла в норму.
– Но это же жутко дорого! Почему бы просто не спросить саму Олесю Павловну?
– Я это и собиралась сделать, когда рассказала бы все или Мари, или Леше. Пойти и напрямую спросить, что и как, чтобы развеять остаток недоверия.
Мари поджала губы.
– А если ты ошиблась? Возможно... я испорчу отношения с одним из немногих людей, кого считаю
– Опираясь руками на колени, она поднялась, одним довольно нервным жестом вытерла обеими ладонями лицо, закрыла глаза, выдохнула, и вновь открыла их, хранящих уже другое выражение. Более похожее на прежнее. Только все такое же спокойное, отдающее холодком.
– У меня найдутся деньги, - сказала она, обращаясь к шкафу, а ко мне стоя боком.
– Сколько бы их не потребовалось. Я сделаю анализ, и ты убедишься, что была неправа.
"Что оказалась права", - про себя поправила. Я уверена в своих догадках. Слишком часто они подтверждались.
Девушка повернулась и обращалась уже ко мне.
– И еще, ничего не говори Лексу, хорошо? Ни в коем случае ни словечка при нем о той, кто нас родила. Я...
– Мари на несколько секунд замялась, - сама все ему расскажу, если... все, как бы это не было невероятно, окажется так, как ты говоришь.
– Мы расскажем, - поправила, постаравшись сказать это так, чтобы не возникало никаких сомнений - я не собираюсь оставаться в стороне. Да и разве могу?
Девушка судорожно вздохнула и закашлялась. У меня было подобное, когда, в классе пятом, у меня была истерика.
– Хорошо, - согласилась она.
– Мы расскажем ему все, но только после того, как уедем, - Мари отвернулась с осунувшимся лицом.
– Никто не должен видеть Лекса... таким, каким он станет.
– Каким?
– плохо понимая, что она имеет в виду, переспросила. Точнее, я вообще не понимала, что подразумевается под коротким словом "таким". И емким. Отдающим чем-то плохим.
– Увидишь, - тяжело уронила девушка.
– Раз уж он выбрал тебя... когда-нибудь ты все равно бы узнала.
Дверь на чердак была закрыта на ключ, который был у меня в кармане. Как и были закрыты, до поры, знания об одной из многих тайн семьи Немриных.
Часть шестая. Маленькие секреты
23
От Олеси Павловны мы уехали не завтра, как предполагалось, а сегодня, ближе к вечеру. Около четырех, точнее не знаю - смотрела на часы до того, как Мари сказала, чтобы я собиралась. Леша... я не знаю, что ему сказала его сестра, но парень никаких вопросов не задавал: прислонившись спиной к косяку в большом зале, он разговаривал с хозяйкой дома. По большей части разговор состоял из заверений, что он приедет еще, да и вообще будет навещать ее как можно чаще. Причем, говорил это искренне. Олеся Павловна сильно удивилась, когда Мари сказала, что им нужно срочно уехать именно сегодня. Сказала с улыбкой, таким же, как прежде, лицом. Я позавидовала ее выдержке. Сама не смогла ничего выдавить, только кивала на просьбы женщины заглядывать вместе с Лешей. Парень, к которому я подошла, обнял за плечи, прижав к груди, и веселым голосом заверил, что так оно теперь и будет. Его улыбка ненадолго спряталась в моих волосах. Короткие несколько секунд, но о скольком же они успели сказать... Леша обнимал меня как-то нервно, сжимая все сильнее. Так дети игрушки обнимают, когда нервничают - не только по себе сужу. И его резкий, прерывистый выдох, прокатившийся теплом по макушке... Олеся Павловна для него как мать. И если Мари все выяснит, то женщина окажется настоящей матерью. С которой он не виделся девять лет. Каково расставаться с таким дорогим человеком, побыв рядом всего два дня? Еще и улыбается... ради этой женщины? Не показывает, как ему плохо. Но ведь меня не обманешь... Я отодвинулась немного, поймала взгляд зеленых глаз -
"Я с тобой. Все будет хорошо. Обещаю", - вот что хотела сказать. И, кажется, любимый меня понял и немного успокоился.
По коридору за спиной раздался звонок. Это оказался домофон, в который Мари трезвонила, когда мы только приехали в поселок Янтарь. Олеся Павловна нажала кнопку и после короткого: "Да", послышался приглушенный и несколько измененный голос Мари:
– Я прогрела машину, так можем ехать.
Хозяйка, набросив на плечи полушубок, проводила нас до ворот. Ксюшка, уцепившись за тетин рукав, шагала рядом, порой перебиваясь на бег - все же ножки у нее маленькие.
Мари стояла возле машины, пригнанной прямо к воротам. Признаюсь, меня это немного сбило с толку - а откуда вообще машина выехала? Что-то не помню во дворе ни одного гаража.
Началось прощание. Никогда не любила этот момент расставания. Остается горький привкус в душе, когда, зная, что через пару минут ты уже расстанешься с этим человеком, ты говоришь с ним о всяких глупостях, пытаясь наговориться... Но в этот раз было по-другому Олеся Павловна мне считай посторонний человек - который, если все подтвердится, может стать и далеко не посторонним - так что прощание с ней ограничилось объятием и ее поцелуем в щеку. Только объятие было на удивление теплое... я совсем смутилась, но не поэтому. Из-за того, что приходится столько всего скрывать. Я прекрасно понимала, насколько мое лицо "говорящее" - теперь вот не могу уже скрывать мысли, как раньше, и села в машину, на заднее сидение. И уже через стекло наблюдала за прощанием с Лешей - Олеся Павловна крепко обняла его, что-то сказав на ухо, с грустной улыбкой отстранилась. В ее синих глазах промелькнула тоска, но вот, через мгновение они вновь улыбались. Что ни говори, женщина хорошая актриса... Леша развернулся ко мне и, кинув последнюю улыбку через плечо в ответ на какую-то реплику женщины - звукоизоляция внутри машины будь здоров, на такой только в пробках, где каждый соревнуется с другим в "у кого громче гудок", стоять, - сел рядом.
Окна в машине затемненные. Леша знал это - улыбка, светившаяся на его лице ради одного человека, померкла, как будто переключатель щелкнули. Парень с невыразимым лицом с больными глазами смотрел на сестру и Олесю Павловну, о чем-то говорящих. Женщина с легкой, но подозрительной - надеюсь, только впечатлительной мне - улыбкой положила руку на предплечье Мари, вроде как... смотрелось так, будто она не давала той уйти... ладно, намекала на то, чтобы она задержалась. Кто знает, о чем они говорили, и сомневаюсь, что хозяйка дома или Мари, севшая в машину с застывшим нечитаемым выражением и округленными глазами, что-либо расскажут.
О чем же они таком разговаривали?.. Девушка нашла силы для улыбки, когда заведя двигатель, машина медленно покатила вперед, оставляя махающую Олесю Павловну позади. Выехав с мелкой дорожки, ведущей к дому, на дорогу основную, машина покатила намного быстрее. Леша продолжал смотреть в окно, и в неясном отражении виделась не самая радужная картина.
Такое ощущение... и похоже, Леша подсознательно он все же принимает Олесю Павловну как свою мать, только сам этого не осознает.
Тяжело все скрывать, от него тем более. Но... все будет хорошо. Обязательно. Я верю.
Протянула руки к его лицу, обхватила его ладонями и повернула к себе.
– Посмотри на меня, Леш.
– Парень опустил на меня глаза. Я улыбнулась и с удовольствием заметила, как оттаивает холод и уходит отстраненность из зеленых глаз.
– Все хорошо.
– Провела большими пальцами по полукружиям синяков под ними - следы недосыпа появились два дня назад. И я знаю, кто в этом всем виноват... знаю. У самой такие же синяки. И тоже знаю, кто виноват. Но это все неважно.
– Правда ведь?