Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)
Шрифт:
Сердце забилось чуть чаще.
Не особо удивившись, услышав: "Хитроу", она поспешно развернулась к дороге и принялась ловить такси. Пара минут - и девушка сидит в салоне.
– Хитроу, пожалуйста, третий терминал.
Вечерние пробки задержали ее, но до аэропорта Мари доехала не затемно. Только вот еще полчаса, и ночь окончательно вступит в свои права. Как же Мари не хотела везти ее домой в такое время суток! Не самый радужные воспоминания всплывают... Но что делать?
Интересно, но как ей удалось приехать? Кто помог? Но только не отец, он как был, так и оставался категоричным. Впрочем,
Чтобы не бегать в поисках по залам, девушка решила позвонить. Но это было лишним. Она ждала практически возле выхода. Такая изящная, красивая... и потерянная. Эта потерянность выражалась во взгляде, когда ее глаза и Мари встретились на короткое мгновение. У девушки кольнуло сердце. Вот как, кто ей скажет, как ей теперь вести себя? Сколько раз Мари задавала себе этот вопрос... Как к постороннему человеку, хоть теперь, когда девушка все знает, ее от такого поведения выворачивает. Или как к матери, но... Мари не простила ее, а делать вид, что ничего не случилось, что мама не пропадала на всю жизнь ее детей, девушка не собирается. Ни за что. Такое не прощается.
Раз не то, и не то, Мари решила выбрать золотую середину. Да, она уже приняла ее за мать, но обращать с ней как дочь не будет. Не заслужила.
Но почему девушку все никак не отпускает ощущение, что она излишне жестока?.. Наверное, она просто слишком хорошо воспитана и сохранила ту доброту и отзывчивость, какие были у той, прошлой Марины, еще не измененной под гнетом обязанностей и проблем.
Поскорей бы уже приехал Сережа... ее персональный ангел-хранитель, понимающий, отзывчивый, любящий... как же его не хватает.
Мари устало потерла лоб, прогоняя эту жалостливость к себе. Не время обо всем этом думать, сейчас ее голова должна быть забита идеями, как именно умудриться представить Максу и Леше их мать. И если первый вряд ли вспылит, уж скорее промолчит, если что не понравиться, и просто уйдет, то вот последний... Мари, которая уже надеялась, что все прошло, никакой, на самом деле, болезни не было, а просто обычная вспышка и отсутствие нормального, человеческого понимания окружающих, теперь поняла. Ошибалась. Нет, не от того, что корни последствий той вспышки ушли очень глубоко Лекс так отреагировал на появление Каролины. Просто действительно тогда ее брат изменился. Сломался. И время ничего не изменило. Его психика так и остается хрупкой, нестабильной... и становится предельно ясно, как именно отреагирует Лекс на заявление что ее няня, которую он так любил и уважал, на самом деле его мать. Которую он так сильно ненавидел. Если для спокойной девушки это оказалось потрясением, поломавшим душу, то что станет с взрывным братом?.. И Мари знает ответ на этот вопрос.
А раз знает, значит должна всеми силами этого избежать. И осталось у нее не так много времени, как хотелось бы.
Она всю дорогу смотрела в темное окно. Ведь практически ничего не было видно, кроме хорошо освещенной автострады, но ее мать все смотрела, смотрела с непонятным выражением лица... немного напомнив саму Мари, когда она приехала на родину через столько лет отсутствия. Девушка так же смотрела в окно, поначалу это был иллюминатор самолета, потом - открытое окошко такси. Она с жадностью рассматривала
Так может быть... Ах, точно, как же Мари могла забыть. Она же читала историю своей матери. Та жила в Англии несколько лет. Как раз в тот период, когда родились они. Может, за этот период и для нее Англия стала домом? Кто знает... Но Мари скоро все узнает. Мать обещала рассказать. Но - при всех. А тут опять возвращаешься к теме: "Алекс и способ его уберечь".
Может, с доктором посоветоваться? Пусть выпишет какое-нибудь лекарство, немного успоко...
Мари невесело усмехнулась, поняв, о чем сейчас думала. Ну пусть попьет брат лекарство, один раз, второй - и то не факт, - но не будет же его пить постоянно? А значит, нужно придумывать что-то другое...
За тяжелыми размышлениями дорога пролетела незаметно. Нет, Мари не стала везти ее на ночь глядя в их самый главный дом, в Озерном крае, далековато выйдет да и... заброшен он теперь, девушка решила остановиться в другом месте - в нем она и братья провели, по сути, почти столько же времени. Кентербери. Обычно они переезжали туда в летний период, ведь до пролива рукой подать, можно взять и рвануть искупнуться вместе с друзьями...
И она должна помнить этот дом. Девушка цепко всмотрелась в лицо замершей перед воротами женщины. Помнит? Если да, то... Мари смягчится. Ведь если помнит, значит - не совсем позабыла своих детей.
"Пожалуйста, вспомни..."
Мари и сама удивилась этой мольбе. Почему?.. Глупый вопрос, она не сможет на него ответить, потому что совершенно себя не понимает. Все смешалось.
То ли тень пробежала по лицу ее матери, то ли... Нет, не тень. Она вспомнила. И такой малостью заставила еще сильнее треснуть лед отчуждения между ней и ее дочерью. Мари попросила охрану не докладывать пока отцу о прибытии гостьи из России. Девушка хотела выиграть немного времени, но знала, скоро отец итак все узнает. Уверена. И у нее в запасе вот эта ночь, и часть завтрашних суток. Вряд ли больше.
– Твоя комната на втором этаже, я провожу тебя.
– А можно мне остановиться в своей старой комнате?
– Мари передернуло от этой фразы и вызвало противоречивые чувства. С одной стороны, девушку обозлило слово: "своей" - будто ничего и не произошло, будто она не сбегала, а просто уехала на время, и вернулась. Но обозлило ее и то, что ее мама просит разрешения, не важно чего - просто просит. Это... неправильно, совершенно неправильно!
– Она занята, - бросила девушка, поднимаясь по лестнице. На самом деле та комната, какую она занимала в бытность их няней, свободна, насколько помнит Мари. Просто девушка не хотела, чтобы мать жила в крыле прислуги.
Комнату она выбрала самую крайнюю - когда посветлеет в ней будет много света, но вспомнила об этом Мари только когда вошла. Или она подсознательно выбрала для матери самое лучшее, или просто стечение обстоятельств.
– Вот, - не зная, что еще сказать, и как разорвать напряженную тишину, сказала девушка, пряча, как и женщина, взгляд. После аэропорта они ни разу не встретились взглядом. Наверное, не только Мари слишком больно и неловко.
– Если захочешь что-то, вот телефон.
– Девушка приподняла и опустила трубку стационарного телефона на тумбе.