Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)

Левченко Елизавета

Девушка мотнула головой.

– Он с тобой вряд ли разговаривать будет. Разве что ты не найдешь такую причину, которая его или всполошит, или заинтересует. Не иначе.

И почему-то я совсем не удивлена.

– Тогда я поговорю с ним после Олеси Павловны. Если она захочет говорить...

Мари нехорошо улыбнулась. С такой угрозой и немного - предвкушением.

– Захочет. Я приложу к этому некоторые усилия.

***

В этот потрясающе красивый - что у него не отнять - можно

даже сказать, величественный особняк возвращаться очень не хотелось. Да, он понравился мне с первого взгляда... или... да что там - я влюбилась в этот шедевр архитектурного искусства, но тут слишком много воспоминаний. Но все равно - я здесь, только что вылезла из машины, замершей прямо возле лестницы, и захлопнула дверь, оставляя там, внутри, почти все свои чувства. По дороге мне удалось добиться того, что так хотела: отгородиться от своих чувств, не дать им повлиять на меня. Они будут только мешать, они все только усугубят... Я поняла свою прошлую ошибку, и больше ее не повторю.

Мари никому не звонила - отчего-то была уверена, что та, кого мы ищем все еще здесь. И не ошиблась. Странная женщина. Не понимаю ее, совершенно. Все же, почему она осталась здесь, а не уехала, как все? Как... Немрин-старший. Как узнала ненадолго пропавшая Мари, после нашего ухода, они устроили грандиозный скандал с орами и крушением мебели. Это ей рассказали две женщины, работающие здесь уже более двадцати пяти лет. То есть - еще видевшие... Нужно будет обязательно с ними поговорить. Что бы не рассказала Олеся Павловна, взгляд со стороны всегда полезен, может ответить на многие вопросы - заметка из моей короткой жизни.

Может, ее предупредили, а может, эта женщина увидела подъезжающую машину из окна, но когда мы зашли в один из залов на втором этаже, она уже ждала. Стояла у окна, а когда открылась, едва слышно скрипнув, дверь, женщина резко, поспешно обернулась. Бледная-бледная, синяки под глазами, сжатые губы, глаза, в которые совсем не хочется смотреть, ведь не хочется испытывать к ней жалость - но все равно такая... даже слова правильного не подобрать. Но она очень подходила этому особняку. Такая же... величественная? Изящная? И далеко не такая слабая, какой смотрится. Но... в ее синих глазах я нашла кое-что знакомое. Она почти сломалась. Почти... как и я. Но что удерживает ее?

Отвернулась. Все, хватит, хочу ничего больше не ощущать и думать только по делу, без этих глупых и никому не нужных, даже мне, лирических отступлений.

Смешно мы расселись. В этом зале только один диван и одно кресло. На диван усадили меня, кресло придвинули так что оно располагалось теперь напротив, и туда села Олеся Павловна. Позади нее Тиль, старательно избегающая ее взгляда, рядом со мной стоит Мари. Пришло сравнение с допросом. Только, почему-то, меня,

без всяких просьб, сделали ведущим допрос. Я ведь ни разу не лидер, но вот... так получилось. И хорошо. Так будет удобнее.

– Здравствуйте, Олеся Павловна.
– Стоило усилий заговорить с практически незнакомым человеком вот... так. Открыто давая понять свое к ней отношение, и пришлось долго с собой бороться, чтобы не так открыто ненавидеть сидящую напротив женщину, которая... кажется, осунулась еще больше, и стала старше. Сколько же ей лет? Больше сорока, точно. И только сейчас она стала выглядеть на свой возраст, а не как ровесница Мари.

– Здравствуй, Соня.
– Ее голос тих, но четок.

– Мы пришли узнать о том, что случилось в прошлом. Как получилось так, что вы уехали...

– Бросив всех нас, - закончила Мари. Я хотела сказать другое, но... как получилось. Мари зла, и эту злость не скрывает, глядя на свою... мать.

Женщина вскочила.

– Я не бросала вас!
– И так же неожиданно, как вскочила, устало осела обратно. Пауза. Вот она подняла голову и повторила прежним тихим, четким и спокойным голосом: - Я никого из вас не бросала. Бросают по собственной воле, а видит бог - я этого не хотела. Меня заставили.

В голове вспыхнуло воспоминание, вернее, его урывок, о вчерашнем дне. Тогда она говорил почти тоже самое. И...

– Вас заставил Дариен Джеймс Немрин?

Женщина прикрыла глаза. Одно короткое слово, выражающее слишком много чувств:

– Да.

– Почему так получилось? Можете рассказать?

То, что я расслышала в том "Да" здорово... задело. И я уже не требовала, а просто просила.

Почему я не могу отделаться от ощущения, что мы с ней в чем-то похожи?.. Только самой бы понять - в чем.

Та кивнула. Но ядовитая реплика Мари не дала ей снова заговорить.

– А что, про своего сына не хочешь узнать? Как он поживает, как себя чувствует после неожиданного приезда блудной мамочки?

У женщины был такой вид, будто ее сейчас ударили. Снова... сочувствие? Нет, никакого сочувствия к ней. Никакого.

– Я уже все знаю.

– Откуда?
– Мари растеряла весь напор. Осталась только растерянность.

– Дар...иен, он все рассказал.

Совсем крохотная пауза... я не так уж и хорошо разбираюсь в людях, куда уж там, если почти всю свою жизнь провела мизантропом, подпуская только самых близких, но кажется, отношения между ними в прошлом были не такими уж и плохими, раз Олеся Павловна, наверняка, сама от себя не ожидав такого, назвала Немрина-старшего Даром. Привычка? Возможно...

– Понятно.
– Мари снова отступила за диван, положил руки на его спинку. И в таком положении принялась слушать.