Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)

Левченко Елизавета

Мы уже давно бродили среди деревьев, не знаю как он, но я наслаждалась тишиной, его обществом, и возможностью выговориться, зная, что навряд ли мы с этим незнакомцем еще раз пересечемся. Но... от этого на сердце становилось почти до боли грустно. Не хотелось терять эти зеленые, понимающие глаза и искреннюю улыбку.

– Хэй, Леся!
– Я обернулась на окликнувший меня голос Беллы. Незнакомец тоже притормозил и развернулся. А вот и подруга... запыхавшаяся, прическа растрепалась... похоже, на действительно взволнована. Стало немного стыдно.
– Мы тебя едва...
– С приближением ее голос набирал обороты, но вдруг...
– Дариен?
– удивленный вопрос. Брюнетка поравнялась с нами, окинула незнакомца внимательным взглядом.
– Не ожидала встретить тебя

здесь, да еще в таком очаровательной компании. Ты почему не пришел?

Названный Дариеном как-то наигранно согнулся в поклоне.

– Простите, моя леди, всему виной злостные обстоятельства, помешавшие мне примчаться к вам на всех парах.- И голос изменился, стал вкрадчивым и торжественным. Тоже наигранно.

– Шут, - фыркнула Белла, вздернув хорошенький носик. И, наконец, решила меня просвятить, что же здесь происходит. Они знают друг друга?
– Леся, знакомься, эта наша пропажа, о которой я тебе вчера говорила, - а это уже прошипела на ухо, и отодвинулась, - Дариен Джеймс Немрин, который в скором - а может, и нескором - времени займет кресло своего отца и встанет во главе IR corporation. Дариен, - изящная ручка показала на меня, - это Олеся Абинкова. Она не так давно переехала к нам в страну.

К тому, что мою руку ловят и подносят к губам, я тоже не привыкла, и от этого густо покраснела.

– Добро пожаловать в Великобританию, леди Олеся.

Наши отношения развивались стремительно, и это должно было бы пугать, но не пугало совершенно. Просто не до страхов было. Тогда мы были поглощены друг другом, и совершенно ничего вокруг не замечали. С той памятной встречи, которую мы еще много раз, хохоча, вспоминали, прошла всего неделя "случайных" - тщательно планировавшихся обоими заранее - встреч, разговоров чуть ли не по душам, когда говорила даже не я одна, быстрых, таких же случайных, как и встречи, прикосновений, и... все. Как-то получилось так, что мы почти одновременно "дозрели", на радость нашим общим друзьям, и особенно Белле, и решили перейти на новую стадию отношений. Тогда началась самая настоящая Сказка, дурманящая голову, и мне совершенно не хотелось возвращаться в реальность. Прогулки, которые заканчивались каким-нибудь маленьким чудом, цветы в таких количествах, что Дар унести не мог и прибегал к помощи прохожих... как и я, когда меня едва не погребали под разнообразными букетами, и которые я передавала все тем же прохожим... Дар грабил цветочные магазинчики до тех пор, пока не разузнал, что больше всего мне нравится клевер, обычный, полевой. А достать его в почти центре Лондона, мягко говоря, было сложно, но Дар... он всегда был для меня волшебником. Он мог все, и не давал об этом забыть. Сказка...

Через два месяца его отец организовал свадьбу, которую я вряд ли когда-либо забуду. Очень сложно это сделать. Огромное количество приглашенных, исчисляющееся сотнями, шикарное белое платье, о сумме которого я старалась думать поменьше, туфли усыпанные драгоценностями так густо, что страшно было куда-то в них идти... И Дар, умудрившийся стать еще прекраснее, чем был. Я чувствовала себя самой счастливой девушкой на земле. Ведь у меня было все, о чем только можно мечтать.

А еще через десять месяцев родился наш первенец. Мы с Даром чуть ли не до хрипоты спорили, как назвать мальчика. Я хотела что-то русское, Дар - иностранное. Вот мы и додумались до Максима-Макса.

Следующие три года... они стали самым счастливыми в моей жизни. И я думала, что так будет всегда. Даже не предполагала, что все может закончится... так. Глупо. Больно.

Отец Дара скончался от инсульта, и теперь он был главой огромнейшей корпорации. Я стала видеть его реже, но не так уж, чтобы сильно тосковать. Частенько Дар оставлял компанию на замов, и укатывал со мной и Максом на природу. А за это мне приходилось расплачиваться с ним сопровождением на многочисленные "приемы", как я все те вечера в шутку называла. И на одном из них я умудрилась привлечь внимание человека, которого, если бы только знала что из-за него произойдет, сразу забила цветочной вазой, благо, их всегда вокруг было в достатке. Когда

я познакомилась с этим мужчиной, каким-то партнером Дара, я была беременна Мари, пятый месяц. И все равно потащилась... Совершенно не представляю, что ему в голову ударило, но с тех пор на меня началась самая настоящая охота. Все те цветы, конфеты, нисколько не завуалированные намеки, причем при моем... бывшем муже. Дар злился, Гарри это искренне забавляло. Родилась Мари, и... Гарри снова как с цепи сорвался. Беременности больше не было, и... Я просила Дара что-нибудь сделать. И он делал, та склизкая сволочь снова и снова оказывалась рядом. И почему-то именно тогда, когда Дара не было рядом. Только дети... Но что могут дети? Максу было всего три года, Марине - несколько месяцев.

Дару удалось вытурить Гарри из страны. Полтора года передышки, полтора года вернувшегося счастья... Я совсем не понимаю, зачем я ему сдалась? Издеваться над Даром? Столько времени уже прошло, должно было надоесть... Гарри объявился внезапно. Не знаю... наверное, он все давно готовил... В общем, когда Дар вернулся из Уэльса, ему предоставили доказательства моей измены. Которой никогда не было! Это все Гарри, та сволочь... А я ведь была беременна. Но не сказала... если бы я только сказала! Дар не поверил, что это его ребенок. Кричал, отмахивался от сроков, отмахивался от меня... Не знаю, как я выдержала ту беременность и родила Лешу здоровым. Когда прошло пару месяцев и всем стало ясно, что ребенок ведь его, этот баран решил его признать, но мне... мне он все так же не хотел верить. Зато липовым "доказательствам", россказням Гарри - он верил с радостью. Наверное, мне все просто приснилось. И сказку я надумала сама. Если бы Дариен любил меня по-настоящему, так, как я его... люблю, несмотря ни на что, до сих пор, он бы поверил мне, а не совершенно постороннему человеку.

И снова я не понимаю, только на этот раз причин, побудивших Дариена вернуть меня из союза обратно в Британию, отдать детей... которые больше не были моими. Дариен, совершенно холодный, чужой, не тот, каким я его помнила, наставил целый забор ограничений, правил и обязанностей, не забыв из перенести в договор. Я не имела права говорить Максиму, Марине и Леше что именно я, а не какая-то пришелица, их мама. Называть их обязана только по имени... и многое еще совершенно глупых правил. А имела я право только на две вещи: быть рядом со своими детьми, пусть хоть так, и воспитывать их, как и положено матери.

А когда нужда во мне отпала, Дариен вновь выгнал меня, пообещав лишить всего, если я посмею вернуться.

Что он и сделает.

Олеся Павловна судорожно вздохнула и спряталась лицо в ладонях. А... Мари, на лице которой было ясно отражено все бушующее в ней противоречие, подошла к своей матери, присела рядом и обняла ее. Тиль отвернулась, и кто знает, что с ней... но и у меня самой противный, колючий комок к горлу подскочил. Да, я пыталась рассуждать логически, старалась отодвинуть чувства, но... Крепко зажмурилась, прогоняя непрошенные слезы. Мне нельзя так волноваться, нужно успокоиться...

Не возникало сомнений, что она не врет. Невозможно врать настолько правдоподобно. Совершенно невозможно.

Как глупы мы, люди. Из-за какого-то недоразумения рушится счастье, а заодно и жизни. Случайность - и все, пшик, ты остался ни с чем. Разбит. Без желания продолжать жить... а разве это существование можно назвать жизнью? Без него.

Теперь я поняла, в чем мы схожи.

А теперь, собраться, стиснуть зубы, прогнать, все прогнать. Я не имею на это права, пока все не исправлю.

– Этот Гарри... Олеся Павловна, не могли бы вы сказать его полное имя и где он, предположительно, находится?

Я знаю, я нахалка, но... чем раньше все что нужно узнаю, тем быстрее уйду и оставлю мать и дочь наедине.

Женщина тайком провела по лицу ладонью, но все равно, когда он повернула голову, было видно что совсем недавно она плакала.

– Знаю.
– Она скривилась.
– Уж это я давно узнала. Этот слизняк вот уже как пять лет устроился в Ливерпуле, где имеет... имел, - ухмылка, далекая от доброжелательности, - свое дело.