Солнечный удар
Шрифт:
А вот у направляющего - не все...
С протяжным воплем - 'А-аях!' - Елисей Федулович, высоко вскинув ноги, смачно шлепнулся наземь. Но тем не успокоился и лихо покатился вниз.
Грузин с криком 'Вах!', шустро отскочил в сторону, пропуская тело дальше.
Полынцев молча перепрыгнул через него - конкурент, зачем мешать.
Яна, Вика, Юля, дружно ойкнув, синхронно отошли с дороги.
И лишь зазевавшийся Аркадий Эдуардович с удивленным возгласом 'У-е!?', принял курчавый груз на себя. И, более того, составил ему попутную компанию...
Подпрыгивая на больших кочках
– Мать... ать... ять...
...И набрал бы ее максимально, если б не встретившиеся на пути кусты, которые он, конечно же, протаранил, но, от этого потерял ход и, грязно выругавшись, наконец, распался.
– Живые?
– с тревогой в голосе крикнула сверху Яна.
– Типа того, - поднимаясь с Аркадия Эдуардовича, хмуро пробурчал Елисей Федулович.
– Хорошенькая у нас компания собралась, все, как по команде, расступились, будто специально тренировались.
– Я не расступился, - не без гордости заметил толстяк.
– Поймал. Но, лучше б, конечно, - фотоаппарат.
– Идти сможете?
– спросила Вика.
– Сможем, только в другую сторону, - отмахнулся Могила, растирая ушибы.
– Мы вас за столом будем ждать, альпинисты, мать вашу, скалолазы.
Вахтанг окинул взглядом поредевший отряд.
– Дальше пойдем?
– На фиг нужно!
– возмутилась Юля.
– Давайте возвращаться. Все уже посмотрели, вон скалы, вон ущелье, ничего интересного, пошли вниз.
Путешественники молча повернули обратно. Ну, действительно, вон скалы, вон горы - ничего особенного, а вот столик с вином - это настоящая экзотика.
В пансионат вернулись поздним вечером, усталые, но довольные. Яна пригласила всех к себе, заполировать событие коньячком. Разумеется, никто не отказался.
Двухместные апартаменты эстонки, которые она занимала одна (могла себе позволить), немногим отличались от комнаты, где проживал Полынцев. Такие же кровати с пружинными матрасами, тумбочки, шкафы, стол, телевизор, холодильник. Правда, мебель здесь была поизящней, матрасы помягче, а бытовая техника посовременней. Ну, так что? В номере Андрея, например, вообще никакой техники не было, кроме мусорного бачка с педалькой, и ничего, хорошо отдыхалось.
Яна быстро выложила на стол все, что имелось в холодильнике: нарезала копченой колбасы, настрогала лимонов, распечатала коробку шоколадных конфет. Потом достала бутылочку армянского, в четыре звездочки, коньяка и, расставив бокалы по количеству гостей, села на кровать между грузином и толстяком.
– Наливайте!
Налили... выпили... закусили: кто - колбасой, кто - лимоном, кто - конфетой.
– Да-а... не получилось у меня, Яночка, сегодня ваш фотоаппаратик поймать, - кривясь от лимона, с сожалением, произнес Аркадий Эдуардович.
– Сам едва уцелел. А думал, признаться, сорву за него награду. Кстати, зачем вам такая серьезная машинка? Что-то не слишком часто вы ей пользуетесь. Как ни посмотрю - все на шее болтается. Бережете?
– Берегу, - кокетливо улыбнулась эстонка.
– Не хочу зря пленку переводить.
– С таким объективом можно хоть орлов в облаках снимать. Какая у него дальность?
–
– А что, разве плохая тема? Где он у вас? Дайте-ка взглянуть, я кое-что в этих вещах смыслю.
– Не дам, - Яна ласково погладила ногу толстяка.
– Он чужих рук не любит.
От Вахтанга не ускользнуло это интимное движение, и он начал медленно закипать, гневно вращая глазами.
– А я хочу посмотреть объектив, - упрямо настаивал Аркадий Эдуардович.
– Вот вы, прибалты, все такие вредные. Вам только дай над русским человеком покуражиться. Что, жалко стало железки?
– Ой, секундочку, - спохватилась эстонка, поднимаясь из-за стола.
– Я там кое-что забыла взять, сейчас вернусь, договорим.
Она быстро выскочила из номера, а Елисей Федулович погрозил толстяку пальцем - не заводи, мол, старую пластинку, не отравляй людям отдых. Вахтанг разлил коньяк по бокалам и предложил завтра съездить на экскурсию в медовое хозяйство. Это всем понравилось - предложение приняли. Полынцев, решив, что сегодня фортуна уже не повернется к нему передом, встал из-за стола и, поблагодарив компанию за приятный отдых, отправился восвояси. Спустившись в фойе, он заметил на вахте болтающую по телефону эстонку, но не стал ее беспокоить, молча проскользнул мимо....
Юля после ухода Полынцева почувствовала некоторое облегчение. Как-то напрягал ее этот субъект. Она не могла объяснить, как именно, вроде бы, и не докучал ухаживаниями (разве что искоса поглядывал), и не путался под ногами, но, все равно, напрягал. Без него было гораздо свободней.
Яна вернулась довольная.
– Ну что, девчонки, не удержали молодого кавалера, сбежал?
– А мы, что, старые?
– возмущенно буркнул Елисей Федулович.
– Да, - икнул Аркадий Эдуардович.
– Мы еще ого-го чего можем. У нас еще фотоаппараты чик-чирик, как чикают, не то, что ваш длиннофокусный.
– Ох, и достали же вы меня с этим аппаратом, - покачала головой эстонка.
– Ну, хорошо, я отдам вам его на растерзание, но только в обмен на бутылочку текилы. Коньяк все равно уже кончился.
– Договорились, - кивнул толстяк.
– Сейчас сбегаю на набережную, куплю. Только за это потребую один горячий поцелуйчик.
– А холодный не устроит?
– лукаво прищурилась Яна.
– Нет!
– уже в дверях выкрикнул Аркадий Эдуардович.
– Только горячий, как кипяток!
Грузин обжег злобным взглядом круглую спину соперника.
– Я быстрее бы сходил, он даже не знает, в каких ресторанах этот текила есть.
– Там их полно - не в одном, так в другом найдет, - махнула рукой эстонка.
– Посмотришь, три часа искать будет. Пойду, пока туфли перенадену, а то ноги, слушай, от жары плачут.
– Я тоже отлучусь на минутку, - присоединился к нему Елисей Федулович, - рубаху поменяю.
Юля зевнула. Когда ушел Полынцев, компания постарела, а когда разбежались остальные - поскучнела. Все-таки, чисто женское общество сиротливо. Оно где-то сродни безалкогольному вину: вроде бы, и вкус, и запах - все на месте, но не хмелеешь, только киснешь и грустишь. Вот и сейчас, даже поясница от тоски заныла.