Солнечный удар

Линчевский Дмитрий

Глаза Юли засветились благодарностью к Андрею. Ведь правда, и без того все было плохо: страшное убийство, жуткое лицо Аркадия, бессонная ночь - пока приехала милиция, пока осмотрела место происшествия, записала показания - спать легли только под утро. А тут пришел еще этот, поднял всех с постели и начал допрашивать по-второму кругу. Что особенно неприятно - обращался фамильярно, какие-то пошленькие намеки отпускал по-поводу интимных связей Аркадия Эдуардовича. Грозился тюрьмой, большими сроками. В общем, вел себя так, будто перед ним сидели настоящие преступники.

–

Андрюша, - негромко сказала Яна, указав взглядом на мужчину.
– Это оперуполномоченный из местного райотдела.

– А у него что, на лбу кокарда нарисована?
– огрызнулся Полынцев и сделал шаг вперед, намереваясь выкинуть гостя из комнаты. На самом же деле прекрасно понимая, что до этого не дойдет. Такие субчики ходили гоголем только перед тихонями, а когда встречали на пути гвоздь - сдувались как покрышки. Так, собственно, и вышло.

Плешивый выдернул из кармана удостоверение и, закрывшись им, словно крестом от нечистой силы, хрипло выкрикнул.

– Вот, смотри!

– Теперь вижу, - спокойно сказал Андрей, разглядывая фотографию.
– Старший лейтенант Побрякушкин.

– Погремушкин.

– Тоже неплохо, - кивнул Полынцев и показал свои документы.

– Участковый уполномоченный, лейтенант милиции, - вслух прочитал оперативник.
– А ведешь себя, будто генерал какой.

– Разница между мной и тобой, Побрякушкин, - нравоучительным тоном произнес Андрей...

– Погремушкин, - настойчиво поправил сыщик.

– Тем более. В том, что я не отличаю генералов от простых работяг - со всеми разговариваю вежливо. А ты нет.

– Лекции мне еще почитай, - достал из кармана платочек плешивый.
– Иди лучше, объяснение пиши. Приятеля вашего ночью убили.

– Аркадия?!

Андрей сел на край стола, прямо перед носом у растерянного коллеги. Это выглядело, по меньшей мере, вызывающе. Ничего, пусть похлебает кашу, которую для других заваривал.

– Глухарь?

– Висяк, - недовольно кивнул Погремушкин, вытаскивая из-под ноги нахала смятые протоколы.

– Хулиганка?

– Гоп-стоп.

– Со смертельным?

– Да. Камнем в висок.

– Гопота?

– Не похоже, - плешивый, кашлянув, обратился к притихшей компании.
– В общем, мы с вами обо всем договорились, если понадобитесь - вызову. Пока можете быть свободны.

Юля с удовольствием послушала бы их беседу и дальше, ей так понравилось и про 'Побрякушкина', и про 'хамло трамвайное', и про непонятные 'гопы' со 'стопами'. Но велено было уходить. Спорить ведь не станешь...

– Так ты говоришь, не похоже, чтоб шпана навалилась?
– напомнил вопрос Полынцев, когда невеселая компания удалилась из номера.

– Угу, - кивнул Погремушкин.
– У него шея оказалась свернутой.

– Фью-уть, - присвистнул Андрей.
– Странно.

– Вот и я говорю - зачем камнем бить, если голову уже скрутили? И еще - вроде бы ограбили, как положено: карманы вывернули, лопатник забрали - все нормально. А золотые котлы и гайку не тронули. Вот и думай после этого, кто там был.

Полынцев заметил, что плешивый с удовольствием пользуется блатной 'феней'.

Наверное, думает, что этим свой профессионализм показывает, а на самом деле - плинтусный уровень: дрессируя собак, сам залаял. Чтоб по фене ботать, не надо институты заканчивать, ею каждый (извините) баклан владеет. А ты попробуй литературным языком разговаривать, да так, чтоб люди рот от удивления раскрывали - вот это будет уровень. Андрей к нему стремился, правда, пока не очень получалось. Так он и институт еще не закончил - только на третий курс заочного отделения перешел. Как там учил профессор Марцев на лекциях по праву: 'Убирая дерьмо, чаще мойте руки, иначе въестся в кожу'. Вот именно.

– Не успели снять - вот и вся разгадка, - рассудил Полынцев, отряхивая невидимую грязь с ладоней.

– А, между прочим, с какой стати я тебе все это рассказываю?
– неожиданно спохватился плешивый.
– Может, ты и есть самый главный душегуб. Ведь ушел же из номера к тому времени?

– Ушел, ушел, - задумчиво подтвердил Андрей.
– Слушай, а территорию отработали, никто случайно приметы не срисовал?

– Как обычно, нет...

Юля плюхнулась в свою кровать и устало выдохнула. Как же хорошо, вот так растянуться на матрасе после нескольких часов сидячей пытки. Нет, казалось бы, нужно горевать по умершему Аркадию, а она радуется, что вырвалась из рук милиции. Да, здорово у них получается одни стрессы другими перебивать - не захочешь связываться.

– Вика, ты не спишь?

– Нет, - сонно откликнулась подруга.

– А чего он от нас хотел? Думал, мы Аркадия убили, что ли?

– Угу.

– Он что, дурак?

– ...

– Вика?

– Угу.

Кажется, бедняжка уже во сне бормочет. Умаялась. Вообще-то она молодец, хорошо держалась и ночью, в парке, и утром, на допросе. А вот Яна как-то скисла, да и мужчины оказались не на высоте. Елисей вообще трясся, как неврастеник, наверное, боялся, что на работу сообщат. Будто взрослый человек не имеет право выпить на курорте. А может, не зря боялся? Ведь не было же его в номере, когда убийство произошло. Хотя, что ему плохого сделал Аркадий? Ерунда. Наслушалась этого Побрякушкина-Погремушкина, теперь все вокруг подозрительными кажутся. Надо будет подробно расспросить Полынцева о том, что ему этот плешивый рассказал. Вдруг и правда, убийца среди своих затесался? Например - Вахтанг, его ведь тоже в номере не было. Мог убить? Конечно, мог. У него-то конкретный зуб на Аркадия имелся, из-за Янки. Нет, пожалуй, так рассуждать бессмысленно, нужно посоветоваться с профессионалом. Где его там черти носят?

Андрей, попрощавшись с Погремушкиным в коридоре, собрался было вернуться в номер, как вдруг, дверь в соседней комнате распахнулась и на пороге появилась синеглазая красавица. Сердце запрыгало от радости, словно собачка, увидевшая хозяйку. Но грозный хозяин, а Полынцев был именно таким, жестко оборвал веселье - 'Сидеть, не вякать, а то в кофе утоплю'. Сердце сжалась. Знало - может.

– Зайди на минутку, - поманила пальчиком Юля.

– Кто, я?
– опешил Андрей.

– Нет, твои ноги.