Солнечный ветер

Светлая Марина

— Я могу подумать?

— Только сегодня. Завтра мне уже надо будет желать тебе доброго утра. Как же я буду?

— Придумай что-нибудь, — пожала она плечами и потянула его дальше по набережной. Мимо них пролетела стайка девчонок-студенток, похожих на разноцветных бабочек, разве что галдели они наперебой, как сороки. Сквозь них, шум улицы и реки, едва пробился голос Назара:

— Тогда будет сюрприз, договорились. Как ты так легко ходишь на таких каблуках?

— А тебе зачем? — поинтересовалась Милана. — Тебе на них не ходить.

—

Переживаю, что прогулка короткая получится. Но если что, то имей в виду, мне тебя и на руках несложно.

— А ты не переживай, — хитро заявила она. — Если что — я и босиком могу.

— Тем более, придется на руках. Еще поранишься, — поиграл он бровями. А после махнул головой куда-то вверх и проговорил: — Там кофейня моя любимая. По субботам аккордеонист играет. И там, как оказалось на прошлой неделе, самый вкусный на земле сливовый пирог … не, я помню про твою работу, но один раз… а?

— Идем, — согласилась Милана. — А пирогом просто поделишься.

Так они и оказались на… крыше. Потому что крохотная, буквально на пять столиков, кофеенка располагалась на крыше невысокого старинного домика, большую часть которого занимали кондитерский цех и пекарня. Там, наверху, ажурные скатерти, вязаные крючком, розы в вазочках какого-то невероятного, между красным и оранжевым, цвета. И керосиновые лампы — из олова, камня и мутноватого зеленого стекла. Аккордеонист под кловским небом, приглушенного городским светом, исполняет что-то, кажется, итальянское. Милана, укутанная шерстяным пледом в крупную клетку, сидящая в плетеном кресле, улыбается каким-то своим мыслям. Назар — наливает кофе из небольшого кофейничка и, не отрываясь, следит за ней.

И еще пирог — интимно, из одной тарелки, на двоих.

— Даня сказал, что ты все-таки ела фрикасе.

— Мне стоит задуматься над тем, что теперь я под колпаком, — беззлобно проворчала она, — и вести себя осмотрительней.

— Зачем?

— Чтобы ты не подглядывал.

— А мне интересно, как ты живёшь, ты же сама ни за что не расскажешь.

— Не расскажу, — согласилась Милана, — потому что я считаю, что это неправильно. Твой интерес к Дане — это понятно, все остальное лишнее. Только давай не будем это обсуждать, не сегодня. Я не хочу.

— Ладно, — достаточно легко согласился он, ничем не выдав того, как внутренне напрягся от ее ответа. Вместе с тем, когда идешь по тонкому льду, боишься даже дышать, что уж говорить о лишнем грузе? А груз того, что они прожили, и вечную мерзлоту проломит. Пусть. Не хочет — пусть. Только вечер. Только аккордеон. Только они вдвоем.

— Но учти, — все с той же улыбкой заявил Назар, будто бы сердце мгновение назад не зашлось от вспышки эмоций, — учти, что я все равно наблюдаю. Считай, что это перестраховка после того, что сделал Стах. Мне нужно держать все под контролем, пока его не найдут…

— Да он где-нибудь на Каймановых островах давно, — усмехнулась Милана. — Вообще, не понимаю, зачем он все это затеял. Бред какой-то…

— У него уже много лет с головой

не очень, — проворчал Шамрай, отводя взгляд. Потому что все, о чем хотелось спросить — это как же она ему не сказала? Почему не сказала? Ведь надо было сказать. И наверняка именно это она и прочитала бы в его глазах. — Но Кайманы вряд ли… Адам все еще в Варшаве… вряд ли он не забрал бы сына… блин, не помню, рассказывал или нет… У него ребенок есть, младше нашего.

— Он женился? — удивилась она.

— Да нет. Просто однажды сказал, что у него есть ребенок. Я его и видел-то еще младенцем. Неважно… Важно, чтобы он снова к вам не полез. А то в следующий раз целым не уйдет, порву нахрен, — последнее было произнесено нарочито весело, после чего Шамрай откусил здоровенный кусок пирога, а потом придвинул тарелку к Милане. — Ты нифига не попробовала.

Она отломила кусочек, отправила в рот и улыбнулась.

— Действительно, вкусно. Никогда здесь раньше не была.

— Как нормальная коренная кловчанка. Хотя я бы тоже не был, если бы не жил в соседнем доме. Пашу слишком много, голову поднять не успевал… А однажды в окно выглянул вечером, увидел. Ноги и принесли. Мне хотелось, чтобы тебе тут понравилось.

— Мне понравилось, — довольно промурлыкала Милана и отодвинула от себя тарелку с пирогом. — Но часто сюда лучше не ходить.

— Ну… к старости уже, наверное, можно будет? Ты же не собираешься всю жизнь по подиуму ходить?

— Да я как-то пока и в старость ударяться не собираюсь, — рассмеялась она.

— Ну да… но пока мы еще не старые, отпустишь со мной Даню на осенних каникулах в экспедицию? Это недалеко, чуть севернее Кловска, там у меня небольшой заказ, недолгий, но я чего-то подумал — можно съездить с Данилой, пусть поглядит, чем я занимаюсь.

— Ты ему говорил?

— Нет, сначала хотел с тобой обсудить. Если ему сказать, то он на уши встанет.

— Ясно, — Милана усмехнулась и все-таки стащила еще маленький кусочек пирога. — Ну если он захочет — езжайте.

— Спасибо. Это всего на несколько дней, жить будем в кемпинге, но там тепло. Со связью тоже проблем не будет. И если ему надоест, я в любой момент привезу его домой. Почти как лагерь, только со взрослыми и буровыми установками. У парня лето кое-как прошло, пусть хоть осень нормальная будет.

— Хорошо, — кивнула она, — с его периодом вечного поиска ему, наверное, понравится.

— Ну, учитывая, что мы с юности знали, кем хотим стать, ничего удивительного, что жизнь подбросила нам увлекающегося всем на свете наследника, чтоб медом не казаться, — рассмеялся Назар.

— Мы? — съязвила Милана. — Это я знала.

— А кто тебе про камни заливал? Я со школы хотел, просто… просто Стах случился. Ты знаешь, мне отец как-то сказал, что они и не собирались на меня в суд подавать, это Катерина… сестра старшая, вот она посвоевольничала, в итоге все равно бы разобрались. А я сдуру наворотил. У меня всегда так почему-то, во всем. Характер буйный.