Солнечный зайчик
Шрифт:
– Как я! – сказала Юля, когда надела.
– Нормально.
– Равномерно влажно и почти не видать.
– Не видать,- грустно согласился Миша.
– Ну что я пойду наверно.
– Вас наверно уже потеряли.
– Давайте посидим еще секундочку… -девушка с грустными глазами села на краешек стула и стала смотреть не на Мишу, а в черное окно. Посидели так молча.
– Ну и вот… наверно,- девушка мучительно подбирала слова,- наверно и конец нашим приключениям.
– Скорее вашим, - сказал
– Тогда я пошла наверно?
– Дорогу найдете?
– Конечно, огни теплохода видать, не заблужусь.
– Может вас проводить?
– Не стоит.
– Фонарик вам дать? У меня хороший.
– Нет! Вам самому пригодится.
– У меня два.- Миша достал их положил на стол.
Юля не поднимая со стола включила один, выключила. Грустно улыбнулась.
– Нет! Спасибо за все. Итак, я ваша должница.
– Так получилось нескладно.
– Что уж там! Будет что вспомнить.
– Идите.
– И все ….
– Все.
– И ….в общем …я пошла… ну я пошла.
Она вышла из вагончика, прошла несколько шагов, вернулась к окну и посмотрела вглубь комнаты. Миша сидел в той же позе грустный и задумчивый. Она легонько постучала по стеклу. Он вскинул глаза. Поднялся, подошел к окну. Юля на прощанье прижалась одной щекой к холодному стеклу и смотрела на него снизу вверх. Он увидел ее и улыбнулся. Она помахала ему рукой и теперь уж окончательно пошла на блестевшие впереди огни теплохода.
Прошел месяц. Дни все были похожи друг на друга как две капли воды. Унылая серая череда дней, которые складываются в одну серую полосу. Ничего не происходило в жизни Миши. Одно яркое пятно островком светило ему и он с грустной улыбкой вспоминал день, и час когда на небосводе жизни мелькнул солнечный зайчик. Мелькнул и скрылся, как будто его и не было совсем. «Солнечный зайчик! Солнечный зайчик!», - думал он, сидя в очередной раз на дежурстве и вспоминал песню из пионерского лета: «Глаза голубой Атлантики и милый курносый нос… Глаза голубой Атлантики и милый курносый нос». Не было не детства, не юности, не прошлого, не настоящего. Солнечные дни прошли безвозвратно и навсегда.
В конце дежурства ему вдруг позвонил начальник караула:
– Тебя тут ищут.
– Кто?- спокойно поинтересовался Миша.
– Дама! Симпатишная! –Шепотом коверкая слова и зажимая трубку прошептал начальник и не очень хорошо засмеялся, как будто уличил его в чем то предосудительном.
– Послать к тебе или сам придешь?
– Я работаю,- односложно ответил Миша.
– Ну, тогда жди,- опять оскалился начальник на том конце провода.
Он ждал кого угодно, но только не ее. Она вошла, почти вбежала как солнечный ветер легко и свободно, и широкая улыбка засияла у ней на лице.
– Юля!- Только и смог сдавленно прошептать Миша, и только теперь
– Я пришла. Принесла вам торт,- заявила она с порога и ее глаза вспыхнули испепеляющим лукавым огнем. Одета она была в голубой брючный костюм с японскими иероглифами на левой стороне у груди. Мягкая ткань выпукло подчеркивала ее стройную фигуру. Брючки были немножко коротки, впрочем, может так и задумывалось по моде. На ногах у ней красовались легкие белые полусапожки с черными ремешками и никелем блестевшими пряжечками.
Миша смотрел на нее во все глаза.
– Что вы так глядите на меня как инопланетянку,- сказала она с улыбкой счастья на лице.
– Вы так прекрасны Юля, что я бы еще хоть, сколько смотрел … в общем смотрел …смотрел …ну вы понимаете…
Девушка с улыбкой покачала головой, опустила глаза и прочертила смущенно, что-то носком на полу.
– Правда, правда,… вы прекрасны… вы сами это лучше меня знаете…- продолжил он.
– Ну, берите торт ладно!
– Не возьму.
– Да берите же!
– Да нет, не могу.
Она взяла его руку в свою теплую ладошку, вложила туда бечевку торта, а потом сжала его пальцы, и вдруг подойдя ближе, поцеловала в щеку. Он онемел от неожиданности. Будто легкий ветерок теплым дыханием коснулся его щеки, влажным листиком поцелуй отпечатался и отпал. Что-то неуловимо женское, молодое и застенчивое было в этом легком поцелуе.
– Что вы застыли,- она засмеялась, - Миша! Ау!
Он, видать, покраснел. Она еще больше развеселилась.
– Вы у нас как красная девица! Стеснительный! Ну и ну!
Миша как стоял, так и стоял не в силах сказать ни слова с тортом и опущенными руками. Девушка, весело тряхнув длинными волнистыми волосами, приблизилась к нему и шутливо помахала своей маленькой ладошкой перед его лицом.
– Миша! Я вот! Все нормально. Все живы. Просыпайтесь.
Миша не реагировал.
– Так! Клин клином,- сказала она и дурашливо взяла его за подбородок опустила пониже.
Мягкие обволакивающие нежные губы девушки робко поцеловали его рот.
Миша пошатнулся.
– Не падать, - весело поддержала его за талию девушка,- можно садиться. Шоковая терапия закончилась. Вот стул.
– Может мне не просыпаться. Хотелось бы продолжения.
– Вот! Еще чего! Это лечение одноразовое.
О чем они говорили минут тридцать, Миша даже и вспомнить не мог потом толком. Он просто смотрел на нее во все глаза, и казалось пил это безудержное веселье молодость, сказку, которая могла исчезнуть так же внезапно, как появилась.
– Ну, я пошла!- Сказала Юля, на прощание, испепеляя его своими черными глазами. Тут до Миши дошло, что уже все кончилось.