Солнышко. Три новеллы о женских сердцах
Шрифт:
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Сама-то много мне рассказываешь?
– Ну, по крайней мере, самое главное. Ну, не томи, ма, расскажи! Где вы познакомились?
– На море.
– Ты ломаешь собственные установки? Дальше.
– У него дочка восьми лет.
– Что? Мало того, что на море познакомились, так ещё и с молодым!
– Нет, он мой ровесник, она просто поздний ребенок.
– А, это другое дело. Ещё что?
– Его бывшая не всегда позволяет им встречаться.
– Он рассказал тебе об, этом на первом свидании?
– Нет, мы до этого несколько
– Всё равно рано. А сегодня куда он тебя пригласил?
– Мы сидели у моря за столиком для пикника.
– Просто сидели за столиком?
– Сидели, разговаривали и выпивали.
– Понятно. Булькали из горла в антисанитарных условиях. Что пили?
– «Алиготе». Что за допрос с пристрастием? – встрепенулась Яна от собственных монотонных ответов.
– А ты не злись, я пока ничего такого не спрашиваю.
– Ну, ещё не хватало, чтобы ты что-нибудь такое спросила, – засмеялась Яна.
– А вот и спрошу, – вполне серьезно сказала дочь, – а ты не злись и ответь, как на духу.
– Кто из нас мать? – притворно строго спросила Яна.
– Я, – без грамма юмора последовал ответ. – Как он целуется?
– Дана!
– Мама, ты отстала от жизни! Доверяй мне. Отвечай!
Яна несколько минут смотрела на свою взрослую дочь, подперев рукой подбородок и думала, что ведь это счастье – сидеть вот так за чашкой чая с дочерью и рассказывать ей о своем мужчине.
– Ну, так как?
– Что как?
– Как он целуется?
– А, божественно!
– Капец.
– То есть? Это что, плохо?
– Это как раз хорошо, но это будет мешать, сбивать с толку.
– Какая же ты у меня искушенная! – сыронизировала Яна, – и когда только успела житейской мудрости набраться?
– Смейся, смейся, а мне вот не нравится, что мужчина начинает знакомство с женщиной со своих проблем и что он не может пригласить её хотя бы в кафе. Он – жлоб, который божественно целуется, общение с ним будет рвать тебя на части, потому что от твоей наблюдательности ничто не ускользнет, а чисто по-мужски он тебя уже заарканил.
Эти слова так перекликались с тем, что Яна чувствовала, что ей стало страшно.
– Дануся, ты у меня выросла умная девушка и мне очень интересно с тобой разговаривать, но не будем забегать вперед. Слишком мало информации, чтобы делать выводы. Пошли спать.
Продолжая размышлять, лежа в постели, Яна так и не смогла однозначно ответить себе на вопрос: хочет ли она встречаться с этим мужчиной? Жаргонное словечко «жлоб», которым Дана охарактеризовала Дмитрия, отозвалось в Яне чувством стыда и даже некоторого унижения. Было стыдно, что, почувствовав эту черту, Яна не дала ей определения, а дочь сделала вывод лишь из двух вещей – разговоров о своей проблеме и дешёвого вина на берегу моря. Унизительно было то, что Яна на всё это согласилась.
Утром сели пить кофе с творогом. Яна погрустнела, а Дана была взвинчена.
– Мам, я тебе отвечаю: его жена права, что не даёт ему дочку. Попомни моё слово: он алименты не платит.
– Даночка, пожалуйста, не делай поспешных выводов. Мало ли какие обстоятельства у него сложились.
– О, уже начинаешь искать ему оправдание!
– Да
Яна кривила душой. Хоть она и была человеком, старавшемся разобраться и понять других, но с дочерью она спорила не поэтому. Ей было стыдно перед Даной и перед самой собой за то, что она не может сказать этой ситуации однозначное и четкое «нет», хотя понимала, что дочь абсолютно права.
– Мам, есть вещи, которые должны сразу бросаться в глаза и их нельзя игнорировать. Не фиг грузить женщину, с которой хочешь встречаться, своими проблемами. Сперва нужно расспрашивать о ней, пригласить куда-то, цветы подарить. Жлоб, одним словом.
Яне хотелось расплакаться от дочкиной безапелляционности и проницательности. Так тяжело стало на душе! Такой маленькой и беззащитной она себя почувствовала!
– Ладно, поживем – увидим, – завершила Яна неприятный разговор и начала разбирать пляжную сумку. Она вынула влажное полотенце и сунула его в почти полную стиральную машину. Затем вспомнила, что подстилку оставила в ванной. Зайдя туда, она взяла подстилку в руки, задумчиво посмотрела на неё и как-то механически накинула на плечи. Прислонилась к стене, закрыла глаза, скукожилась, как вчера от холодного морского ветра и покрылась «гусиной кожей» от воспоминания о том, как Дима обрисовывал пальцем её губы. И вдруг в эту нирвану ворвалось воспоминание о полупрозрачном пакете с дешёвым вином и пластиковые стаканчики. Она положила подстилку в стиральную машину и включила её.
5
В салоне загремела музыка, это дочка включила тяжелый рок, сидя за компьютером.
– Дана, это не мой стиль, – прокричала Яна издалека, – прямо как молотком по голове.
Дочь надела наушники и воткнула штекер в компьютер. Почти сразу в образовавшейся тишине раздался звонок мобильника, лежавшего на кухонном столе. Яна взяла его в спальню, села у туалетного столика. Номер был незнакомым.
– Алло.
– Яна, доброе утро!
Ну да, она ведь дала Диме свой номер, но его номер не взяла.
– Доброе утро!
– Как спалось?
– Нормально.
– Ты не простыла?
– Нет. Отогрелась в горячей ванне, чайку с лимоном выпила и в постель.
– Можно было и водочки для надёжности.
– Под водочку закусочка нужна, а мы перед сном не едим.
– А я вот пришел домой и с хозяином квартиры выпил. Я же позавчера только в другую квартиру вселился, а хозяин оказался моим земляком. Посидели немного, повспоминали…
– Не поняла, что он делал вечером в квартире?
– Как что? Он же в ней живет, а мне сдаёт одну из комнат.
Яне снова стало мрачно от ощущения убожества и она вспомнила приговор дочери: жлоб. Она знала мужчин, которые после развода были в стеснённом материальном положении, но никто из них не снимал комнату. Снимали однокомнатные квартиры, пусть даже за гипсовой перегородкой, но чтобы один, чтоб никто не мешал.
– Почему ты остановил свой выбор на этой квартире? Тебе удобно добираться до работы?
– Нет, меня уволили три недели назад, я ищу работу, а квартира мне по цене подошла…