Солнышко
Шрифт:
Я реалист и понимаю, что Таймазу не успеть обратно. Если бы я успела подать рапорт, мои действия рассматривал гражданский суд, и тогда меня бы отправили в столицу, потом промурыжили в камере и, возможно, посадили под домашний арест или сослали на каторгу. Но я все еще кадет, и меня будет судить трибунал, представителями которого может являться непосредственное командование. Значит, уже завтра майор и несколько офицеров могут рассмотреть мое дело, вынести приговор и привести в исполнение. Предательство карается всегда одинаково - смертью. Никаких долгих заседаний и адвокатов. Обвинение, поверхностное рассмотрение
Загремела дверь, которую теперь закрывали на замок, и чьи-то шаги направились ко мне. Я порывисто встала, это был отец, но не один. Кто-то шел негромко, плавно ступая по каменному полу. Его шаги практически были не слышны за твердой отцовской поступью. Я подошла к решетке и встала, ожидая появления посетителей. С отцом пришел Ник. Они подошли к моей камере, и барон воткнул факел в подставку. Я боялась поднять глаза на генерала, страшась увидеть то же презрение, что было в глазах капитана Шеллиса, но он подошел вплотную к решетке и поднял мою голову за подбородок. Я посмотрела в добрые глаза отца и почувствовала, что слезы застилают взор.
– Ну, что же ты наделала, глупышка, - печально улыбнулся отец.
– Зачем ты это сделала?
– Крайс хотел убить Таймаза, папа, - всхлипнула я.
– А я не могу... Пап, я люблю его. Прости.
– Девочка моя, - генерал просунул руки сквозь решетку и обнял меня.
– Не такой судьбы я хотел для тебя, не такой. Чем тебя так привлек этот степняк?
– Он особенный, пап, - улыбнулась я сквозь слезы.
– Он моя судьба, настоящая. Так сказала Вселенная.
– И ты с ней согласна?
– улыбнулся отец.
– Да, - я кивнула и ударилась лбом о прутья.
Папа погладил мой лоб и поцеловал, совсем как в детстве, чтобы быстрей прошла боль. Затем вытер мои слезы и провел сухой ладонью по щеке.
– Я еду в столицу, дочка, - сказал отец.
– Я буду просить аудиенции у короля. Ник пока задержит трибунал. Мы сделаем все, чтобы ты избежала веревки.
– Ник? Что может сделать инспектор по учебным заведениям королевства?
– я удивленно посмотрела на барона.
– Я офицер МСД, Ана, - сказал он, и я широко распахнула глаза.
– Капитан МСД, вы должны знать, что это звание в МСД приравнивается к званию майора в армии. Мое слово значит не мало. Освободить вас из-под стражи до суда у меня не получится, я здесь неофициально, но придержать трибунал хватит и моего чина.
– Офицер МСД... Вы шпион?
– спросила я.
– Мне пора отправляться, лошадь уже запряжена, - прервал нас генерал.
– Ты держись, маленькая моя, я сделаю все, чтобы тебя вытащить. Или перетащить в гражданский суд, там у нас будет больше возможностей. До встречи, солнышко.
– отец поцеловал меня в лоб и отошел.
– До встречи, пап, - сказала я, улыбаясь сквозь новый поток слез.
– Я люблю тебя.
– И я тебя, дочка. И горжусь тобой.
– он ободряюще улыбнулся, развернулся и ушел.
Но остался Ник. Он некоторое время стоял в отдалении, затем подошел ближе. Я закинула голову, стараясь перестать плакать, и не заметила, как барон встал передо мной. Он промокнул платком мои мокрые щеки. Я опустила голову и взглянула ему
– Простите меня, Ник, - я опустила глаза.
– Вам не за что просить прощения, Ана, - ответил барон.
– Вы же сказали, так решила Вселенная.
– он добродушно усмехнулся.
– Но, признаюсь, мне жаль, что я не входил в ее планы.
– На вас у нее другой план, - невольно улыбнулась я в ответ.
– Знать бы еще какой, - Ник отдал мне платок, и я привела себя в порядок.
– Спасибо, так гораздо лучше, - благодарно кивнула я.
Грай протянул руку, и я вложила в нее свою. Ника я не опасалась, была уверена, что он не сделает ничего, что может оскорбить меня. Он вел себя корректно раньше, почему должен нарушить правила своего поведения сейчас? Барон сжал мои пальцы, затем поднес к губам. Я заворожено смотрела на то, как трепетно он целует меня.
– Я вам хоть немного нравился, Ана?
– спросил барон, снова пожимая мою руку.
– Да, Ник, я хранила ваш цветок до тех пор, пока мундир не потерялся в степи, - ответила я и пожала его руку в ответ.
– Если бы все сложилось иначе, и вы вернулись домой, вы бы приняли мое предложение?
– Ник посмотрел мне в глаза.
– Да, я хотела его принять, - я кивнула и подошла ближе.
– Я не должен был позволять вам ехать сюда. В моей власти было удержать вас рядом со столицей, но мне так хотелось, чтобы вы сами потянулись ко мне, чтобы между нами не было напряжения.
– невесело усмехнулся барон.
– Ник, мне жаль, что так вышло, - я опустила глаза.
– Вы себе не представляете, как мне жаль, Солнышко, - чуть насмешливо произнес барон, только насмешка относилась не ко мне.
На некоторое время в камере воцарилась тишина. Ник все так же держал меня за руку, поглаживая запястье. Мы стояли почти вплотную друг к другу, разделенные лишь решеткой. Я подняла голову, вглядываясь в карие глаза, надеясь увидеть там прощение, почему-то это было для меня важно. Что-то вроде точки на этой странице моей жизни, в которой оставалось многоточие. Ник встретился со мной взглядом, ненадолго замер, а потом заключил мое лицо в ладони и поймал губы. Я не отвечала, но и не отталкивала, ошеломленная чувствами, вложенными в этот поцелуй. Ник оторвался от меня, порывисто вздохнул и отошел.
– Простите, Ана, я поддался чувствам, - сказал он, не глядя на меня.
– Этого больше не повторится.
Он резко развернулся и ушел, оставив меня в странном смятении. Некоторое время я прислушивалась к удаляющимся шагам, потом вытерла губы и вернулась к жесткой койке. Вот мне и есть, с чем сравнивать, но сравнивать не хочется, потому что не за чем. Я вытянулась на койке, закрыла глаза и представила Таймаза.
* * *
Степь летела под копыта черного жеребца. Всадник не подгонял его, конь несся сам, словно знал, что нужно спешить. Путь сократился, повинуясь желанию великого хана, и уже к вечеру перед ним выросли непроходимые горы. Он остановился на мгновение, и дорога открылась, пропуская своего хозяина. Шах сбавил ход, он тяжело дышал, но повелитель все время вливал в коня силы, гибель этого скакуна он не мог допустить.