Соло для 'калаша'

Мальцев Сергей Евгеньевич

– Да плюй ты на все, у тебя еще столько этих Марин будет... посоветовал он Скитовичу.

– Может, ты и прав, - Скитович прибавил газу, - наверное, у меня депрессия. После перепоя частенько бывает.

– Знакомое состояние... с недавних пор, - Гаркавый вновь подумал о том, что с каким-то необъяснимым упорством катится по наклонной плоскости.

"Утрата нравственных ориентиров", - тут же поставил он себе диагноз и откинулся на спинку сиденья.

Германовичи оказались довольно большим селом: с костелом и церковью. Как поведала

пожилая говорливая женщина, у которой они расспрашивали дорогу, до войны в селении была немецкая колония, а еще раньше здесь жил граф Герман, именем которого оно и было названо. В двухэтажной графской усадьбе с высоким фигурным фронтоном и внушительными колоннами теперь находилась школа.

– Здесь что-то должно быть, - Гаркавый напряженно всматривался в окна плывущих мимо домов - сельчане имели обычай выставлять на подоконниках разные красивые безделушки, среди которых часто попадались статуэтки мейсенского фарфорового завода, в свое время во множестве завезенные советскими солдатами из поверженной Германии, - должно...
– повторил он. Видел, какая огромная усадьба? Куда-то же все оттуда делось...

– Хватало и до нас умников.

– Кесарю кесарево, а слесарю слесарево, - философски заметил Гаркавый.
– Смотри!
– он ткнул пальцем в сторону вросшего нижними венцами в землю дома, на окне которого виднелось что-то наподобие канделябра.
– Не иначе как по нашей части.

Машина скрипнула тормозами.

– Жди!
– Гаркавый живо выскочил и, перепрыгнув через неглубокую канаву, направился к избе.

На подоконнике действительно красовался канделябр на шесть свечей. "Шесть по десять - шестьдесят долларов", - прикинул он в уме и заглянул в окно. Хозяев рассмотреть не удалось.

Гаркавый громко постучал в дверь.

– Есть кто дома?!
– прокричал он в косяк.

– Кто там?
– послышался из глубины сухой старческий голос.

Гаркавый решительно толкнул дверь.

В нос ударил кислый запах плесени и вареной в мундирах картошки.

– Извините, что побеспокоил, - Гаркавый пошарил глазами по избе: на топчане за печкой он рассмотрел старушку в синем рваном пальто и глухо повязанном черном платке. Несмотря на летнюю жару, в доме было довольно прохладно.
– Здравствуйте, бабушка. Я сотрудник частного музея, - начал Гаркавый свою легенду, - покупаю для экспозиции различные старинные вещи. Совершенно случайно увидел у вас это, - он указал на канделябр, - и решил попросить вас продать эту вещь.

– Внучек, - старушка с трудом слезла с топчана и заковыляла к окну, на что он мне, возьми так.

Сердце у Гаркавого больно защемило, до ужаса захотелось провалиться сквозь землю. Но он быстро совладал с собой.

– Нет!
– замотал головой Гаркавый.
– У нас специальные денежные фонды... мы обязательно оплачиваем все поступления, - он с тоской в глазах еще раз обвел избу и под самым потолком на шкафу увидел толстую книгу в рыжем кожаном переплете.
–

Порой это немалые деньги...
– добавил он и сделал пару шагов в сторону шкафа.
– Можно я посмотрю вот ту книгу?

– Смотри, внучек, - старушка, охая, присела на табуретку.

Гаркавый привстал на цыпочки и, протянув руку, достал находку. "Тяжелая!" Он сдул пыль с переплета, часть обложки с одной стороны была утеряна. "Это мелочи..." Гаркавый заглянул внутрь: шрифт был нерусским. "Латынь", - догадался он.

– Мы бы и ее купили.

– Да что ты заладил, купим да купим, - старушка поправила платок. Бери, говорю, так - мне уже "домой" собираться пора, а не деньги копить. Хозяин мой эти вещи в усадьбе подобрал... давно.

Так всю жизнь тут и отлежали... А детей нам Бог не дал, - тяжело вздохнув, добавила она.
– Кому теперь все это...

– Нет, за "так" не положено - начальство заругает, - Гаркавый сунул в сухую ладошку скрученные в трубочку деньги.
– Можете в церковь пожертвовать, - неуверенно посоветовал он и торопливо вышел.

– Ну что?
– встретил вопросом Скитович.

– Вот.
– Гаркавый без особого энтузиазма в голосе положил на сиденье книгу и канделябр.
– Похоже, нам повезло - книга вроде бы рукописная.

– Ну да?
– Скитович заглянул внутрь фолианта.
– Как будто ребенок на полях рисовал...

– Это такой орнамент.

– Сколько заплатил?

– Два миллиона.

– Не мало?

– А кто его знает? Я что, специалист офигенный?
– Гаркавый разнервничался.
– Не могу я еще точно определить, как более-менее по совести...

– А ты не путай коммерцию с благотворительностью - сразу легче станет...

Иначе мы так никогда толком и не заработаем, - видя смятение друга, убежденно сказал Скитович.

– Спасибо - успокошь - Гаркавый устало прикрыл глаза. Ему вдруг вспомнилась Ленина мать...
– Давай дальше!
– неожиданно бодро сказал он.

Еще три часа они переезжали от дома к дому. Деревня на антиквариат оказалась действительно богатой...

Возвратившись в город поздно вечером, друзья решили отложить все дела на завтра.

Утром Гаркавый, еще толком не проснувшись, первым делом набрал номер Новикова.

– Алло, Николай Васильевич?
– сонно поинтересовался он в трубку.

– Кто спрашивает?
– голос на том конце был совсем не похож на голос антиквара.

– Николай Васильевич, это вы?
– уточнил Гаркавый.

– Он занят. Кто его спрашивает"?
– настойчиво поинтересовался голос.

– Передайте, пожалуйста, что звонит Гаркавый.

– Сейчас, - трубка замолчала.

– Да, слушаю, - теперь Гаркавый без труда узнал мягкий голос антиквара.

– Алло, здравствуйте, Николай Васильевич! Гаркавый беспокоит. Не желаете посмотреть кое-что новенькое?
– он покосился на книгу, лежащую на столе - Мне кажется, вы будете довольны.