Соло
Шрифт:
Следующая встреча произошла через несколько дней. Они с Монетой только спустились в лагерь и занимались приготовлением ужина. Одинокая фигурка опять появилась сверху, но в этот раз отклонилась от тропы и направилась в их сторону. Он поднялся для приветствия и обратил внимание на рост посетительницы. Монета с обычной готовностью выполняла роль катализатора. Он получил возможность разглядеть гостью, пока, пригнувшись, она уделяла внимание его дружелюбной собаке.
Большая часть ее высокой фигуры скрывалась в свободных, защитного цвета штанах и просторном анораке приятного желтого цвета. Украшала наряд широкая матерчатая шляпа с цветочной каймой нежных оттенков, покрывающая длинные, собранные в хвост каштановые волосы. Она держала в руках небольшой букет цветов. Он усадил ее на единственный раскладной
Он сразу же оказался в непривычной роли ведущего в разговоре, вращавшемся вокруг малоинтересных тем. Он узнал, что она работает в институте ботаники, уже много лет приезжает сюда одна на все лето за материалом для кандидатской работы, но затруднялся угадать ее возраст и семейное положение. Правильным чертам ее лица, казалось, не хватало небольшой детали, чтобы быть привлекательным. Смеющихся глаз или чувствительных губ. Она держала в руках почти нетронутую чашку с чаем и вежливо отказывалась от варенья. К его удивлению, она оказалась в курсе альпинистской жизни ущелья, знала о событиях на Стене и наслышана о нем. Несмотря на хороший, теплый вечер и ароматный чай, они не наслаждались совместной беседой. Он чувствовал, что его чарам не по силам ее утомляющая, сдержанная манера, вероятно, не избалованной вниманием женщины. Разговор закончился прежде, чем успел совсем остыть чай. Она заторопилась, поблагодарила за гостеприимство, ласково попрощалась с Монетой, ненастойчиво пригласила в гости и отправилась вниз. Провожая ее взглядом, он был уверен, что не воспользуется приглашением.
Под приближающимся к пику своей мощи солнцем середины лета дни становились жарче, ночи приятней. Череда ясных, сухих дней расточалась в безлюдном ущелье почти впустую. Друзей это ничуть не заботило. Они наслаждались погодой и установившимся незаметно ритмом трехдневного цикла. В первый день цикла они подходили под маршрут как можно ближе и делали ночевку. Во второй день вставали рано утром, проходили маршрут и возвращались обратно на поляну. Третий день был днем позднего подъема, чтения в палатке и хорошего ужина. Он находился в отличной форме и проходил за один день нормально двух-, трехдневные маршруты даже с Монетой за плечами.
В начале одного из таких циклов они опять повстречались с Длинноволосой. Это была неожиданная во многих отношениях встреча. Длинноволосая энергично шагала по тропе, защищенная от лучей утреннего солнца только знакомой шляпой, весьма открытым купальником и все тем же маленьким рюкзаком за спиной. Судя по ровному загару тела, наряд был для нее привычным.
Она должна была без труда прочитать выражение его лица. Перед ним стояла совершенно другая женщина, с волнительной формы и не менее волнительного размера грудью, высокими бедрами и освещенным улыбкой смущения лицом. Из троих смущения не выказывала только Монета, которая дружелюбно набрасывала свои лапы на стройные ноги Длинноволосой, оставляя когтями белые линии на ее загорелой коже. Когти Монеты, казалось, не беспокоили Длинноволосую. Она не сразу решилась наклониться и погладить собаку и, после заминки, сделала это, повернувшись к нему спиной. Встречу нельзя было назвать скучной. Он использовал все возможности, чтобы продлить ее за пределы обычного приветствия. Возможностей на тропе, посреди ущелья, представилось немного. Они пожелали друг другу хорошего дня и продолжили путь каждый в своем направлении.
Последовал беспокойный выход. Перед сном его мысли неоднократно забредали в притаившуюся в нескольких километрах внизу одинокую палатку, в которой облаченное в свободные ночные одежды чистое, упругое тело лежало, сохраняя тепло, под тяжестью плотного покрывала. После длинной ночи он проснулся полный неясных, наполненных обнаженными женскими телами сновидений. Вернувшись в лагерь, он провалялся утром, опять в грезах, до тех пор, пока в нагретой солнцем палатке не стало невыносимо жарко, и выбрался наружу потный и решительный.
Монета отказывалась давать советы. Они набрели на покрытую синими цветами поляну, где он нарвал большой букет и спросил ее мнение. С пахучей охапкой в руках, ослепляемый лучами
Их встретила одетая в просторный свитер и длинные брюки Длинноволосая. Получившая свою порцию ласки, Монета не заметила никакой разницы, у него же слегка упало настроение при виде неясной улыбки на невыразительном лице. Атмосферу не сильно улучшило не совсем обычное в полевых условиях угощение, предложенное Длинноволосой. Она приготовила груду начиненных ягодой блинов. Он снова пытался сыграть, все так же без особого успеха, роль зажигательного собеседника. Они обменялись не вызывающими заметного интереса в палатке историями и мнениями. Остыли чай и блинчики, насытившаяся Монета дремала на полу. Вечер ускользал. Рисуя в воображении картины Длинноволосой на тропе, он решил, что пришло время действовать, и подвинулся к ней поближе. Совсем не воодушевленный выражением ее лица, он обнял ее за талию и положил ладонь на упругое бедро. Застывшее тело не ответило ни сопротивлением, ни податливостью. Больше по инерции, чем по желанию, он наклонился и коснулся губами ее щеки. Неуклюжий поцелуй остался также без ответа. Наступила неловкая пауза. Он убрал руку. Возбуждение угасло, он почувствовал усталость и желание поскорее убраться. Вечер закончился. Он улыбнулся ей на прощание, стараясь искренне показать, что не испытывает никаких рассерженных чувств. По дороге домой на его лице появилась другая улыбка, вызванная непонятной уверенностью, что продолжение последует.
В следующий выход он намеренно задержался на один день дольше и сделал два восхождения вместо обычного одного. Восхождения – отличное средство от навязчивых мыслей. В день отдыха он развалился на открытом воздухе под тенью большого камня, благословляя устойчивую погоду, поджидая. Она появилась на тропе и изменила направление движения в их сторону. Даже без бинокля он знал, что приближается легко одетая Длинноволосая. Они поприветствовали друг друга дружескими улыбками. Она присела к Монете, в этот раз не повернувшись к нему спиной, и предоставила хорошую возможность разглядеть глубокую выемку своей груди. Он с трудом сдерживал себя. Они расселись под тенью камня, он предложил остывающий чай. Несмотря на сильное солнце и ходьбу, ни на плечах, ни на руках, ни на ее животе не было заметно капель пота. Он отметил это вслух. Она ответила с улыбкой, что потеет только в некоторых местах и указала взглядом на выемку. Он придвинулся ближе и опустил, не встречая сопротивления, сначала лямки, затем чаши ее купальника. Из-под чаш освободились две влажные груди. Он с чувством обтер их своими ладонями.
Монету пришлось запереть. Пока он открывал окна палатки, чтобы собака не задохнулась внутри, Длинноволосая освободилась от шляпы, ботинок и нижней части купальника. Легкий ветерок шевелил ее волосы, проходил свободно между бедер и заострял соски груди. Со временем ему полюбилась ее пассивная, податливая манера, но в первый раз она была немного непривычной. Он отдавался инстинктам с необычным для него неистовством, результатом длительного воздержания. Они несколько раз выпускали и запирали Монету. После этого Длинноволосая оделась и ушла вниз, взяв с него обещание спуститься к ней вечером. Он остался у нее на ночь.
Если не считать дней восхождений, они провели с Длинноволосой вместе около двух недель. Позже он сожалел, что не узнал больше об этой женщине. С ее полусухих губ слетала только незначительная часть заполнявших ее голову мыслей. Он тоже не загружал их общение ненужными подробностями о себе. Они предпочитали наслаждаться редкой для таких характеров возможностью непринужденных, быстротечных отношений.
В Длинноволосой он приобрел партнера по сексу, хорошую хозяйку и няньку для своей собаки. Они с Монетой практически поселились в оранжевой палатке. Он был освобожден от забот по хозяйству и мог отправляться на длительные восхождения в одиночку. Монета охотно оставалась и сопровождала Длинноволосую в ее ежедневных несложных маршрутах.