Solo
Шрифт:
– Спасибо, я подумаю. Слушай, что вспомнила! Я когда к отцу приезжала – там у меня телефон зазвонил и отец на музыку среагировал.
– Ничего себе!
– Я вот думаю… – И Аделина, встав с дивана, начала расхаживать взад и вперед, то и дело пошатываясь, от чего Аня несколько раз даже хотела вскочить. – А что, если ему включать музыку в палате и он будет ее слышать? Он же музыкант, для него музыка – это все. Вдруг это поможет?
– Это уже вера в чудо. Попробуй, Деля, попробуй.
Девушки поговорили еще немного и попрощались. Аделина долго с улыбкой на лице смотрела вслед уходящей Ане. Кроме
В обед пришел лечащий врач и начал задавать вопросы касательно самочувствия девушки и всех обстоятельств ситуации с отравлением. Слушая ее рассказ, он только кивал головой и методично заполнял историю болезни. В конце беседы он сообщил, что завтра утром ее выпишут и можно уже собирать вещи, а при желании она может покинуть больницу уже сегодня вечером, но нужен сопровождающий. Аделина поблагодарила врача и сказала, что уедет утром. Однако вечером в больницу приехала мама. Откуда она узнала о случившемся, для Аделины осталось загадкой. На людях мама добрым голосом предложила дочери немедленно поехать домой и продолжить лечение там, ведь все равно врач разрешил, «чего койку-то занимать». Аделина страшно напряглась и бегала глазами по палате, словно ища поддержки у кого-то из окружающих. Непривычно милый тон матери означал громадную злость, копившуюся в ней. Девушка попросила оставить ее в больнице до утра, но мама тут же перехватила инициативу. Лечащий врач был в это время с ними и под давлением матери согласился отпустить с ней пациентку, ведь анализы были нормальными.
Когда Аделина с матерью зашли в лифт и остались одни, мать, не стесняясь в выражениях и пересыпая свою речь смачным матом, прошипела:
– Дура…, совсем уже с катушек слетела?
Аделина отвернулась и ничего не стала говорить. Домой они ехали на такси, за рулем был лысый мужик с бандитской рожей. Всю дорогу мать высказывала дочери свое недовольство случившимся, да так, что бандитского вида водитель с удивлением посматривал в зеркало заднего вида, чтобы получше разглядеть женщину, которая так виртуозно владела русским матерным и за пятнадцать минут поездки не произнесла ни одного нормального слова. Когда они подъехали к дому, девушка тихо плакала.
Глава 8
Прошло несколько часов с тех пор, как мать и дочь вернулись домой. Аделина неподвижно лежала на кровати в полной тишине. Ее мама, всегда включавшая телевизор только войдя в квартиру, сегодня делать этого не стала и уже долгое время в полной тишине копалась в каких-то документах в гостиной. Вдруг раздался ее голос:
– Андрей Викторович, добрый вечер. Я звоню по поводу наследства. Вы знаете, какая беда случилась? Да… Ой, беда… Уйдет – такая потеря будет… Я хочу просто спросить о том, как будут делить его наследство, если он… Ну, вы поняли. Кому достанется это все… Да я не опережаю события, вы что. Но лучше ко всему быть готовым заранее. Как говорится, надейся на лучшее, а жди… Ага… Ага… Так… А по новому закону? Ага…
Аделина встала. Под доносившийся из-за стены приглушенный голос матери, говорившей о разделе имущества, девушка стала собирать вещи. Она достала сумку на колесиках и первое, что туда положила – свою фотографию с отцом, которая стояла на столе. Затем пошли куртки,
Аделина продолжала собираться, когда в комнату зашла улыбающаяся мама. Увидев открытую дорожную сумку на колесиках и сложенные в нее вещи, мать резко изменилась в лице и сделала глубокий вдох, чтобы накричать на свою дочь. Но осеклась. Девушка игнорировала все ее охи-вздохи и продолжала складывать вещи. Стараясь выглядеть и говорить спокойно, мама Аделины начала беседу:
– Далеко собралась?
Аделина не ответила.
– Я вопрос задала.
– Я услышала, – тихо сказала Аделина, продолжая складывать в сумку свои вещи. Мария смотрела на это с минуту, затем села на стул у стола.
– Когда-то я тоже уходила из дома.
Аделина игнорировала маму и молча складывала последние вещи в сумку. Но вот очередь дошла до денег и документов, и это стало проблемой —некоторые документы хранились у матери в одном из внутренних ящиков старого шкафа, другую часть вместе с деньгами Аделина спрятала у себя в комнате и не хотела показывать это место матери.
– Знаешь, иногда человек совершает ошибки, за которые потом расплачивается всю жизнь, – тихо произнесла мама.
Аделина села на кровать и стала закрывать сумку.
– Я не хочу с тобой разговаривать.
– Адель, ты ведь уже собирала так вещи. Один раз, второй… И всегда возвращалась.
– Больше не вернусь.
– Я так не думаю.
– Я не вернусь сюда больше! – вдруг вспылила Аделина. – Я устала жить под твоим бесконечным контролем. Ты думаешь, мне этим пользу приносишь?
Мама на это лишь рассмеялась:
– А что толку тебя контролировать, ты все равно делаешь, что захочешь. Да так, что тебя уже скорые стали возить с вечеринок. «Молодость все прощает» – так вы говорите? А однажды не простит. Набухаешься с какими-нибудь уродами и домой не вернешься. Тебя используют и прибьют, чтоб не вякала. Или залетишь от имбецила какого-нибудь.
– Да о чем ты вообще? За кого ты меня держишь?
– Думаешь, я не знаю, что у вас там происходит на этих ваших «тусах»?
Молчание длилось всего секунду.
– Я не хочу больше жить в этом доме, пока ты здесь, мама. А раз ты отсюда не уедешь – уеду я. – Аделина вдруг покраснела и опустила глаза, избегая встречаться взглядом с матерью. Мать же стала дышать чаще, будто ей пережимают горло.
– И чем же я тебя не устраиваю, Адель? Давай, раз ты отсюда собираешься валить – говори. Говори, как есть.
Аделина схватила смартфон и стала судорожно нажимать на экран, зачем-то открывая разные приложения.
– Говори! – закричала Мария на всю квартиру, и звук ее голоса глухим эхом отозвался в старой гитаре. От неожиданного крика Аделина вздрогнула. Мать резко встала, пнула сумку с вещами с такой силой, что она откатилась на другой конец комнаты, и направилась к двери, но тут же развернулась и встала в дверном проеме.
– Что тебя не устраивает? Да ты хоть понимаешь, какой ценой все вот это досталось? – И мать постучала рукой по косяку двери.
– Да! – Аделина встала с кровати и оказалась напротив матери. – Через твоих непонятных мужиков, из-за которых я домой приходить боялась, не зная, что меня ждет! Через твою постель в соседней комнате!