Соломенная кукла
Шрифт:
– Нет, нормально!- возражаю я, - в прессе пишут, Янг, Кертис, Пиг будут участвовать! Потренируюсь с ними в одном зале, когда выгонят, на сумчатых с объективом пойду. Давно мечтал на пленку запечатлеть! Красота!
– Ха-ха!
– нарочито смеется Семенов.- Хорошо рассказываешь, я бы и сам поехал. Однако ты не прав. Я подозреваю, что нищенка - это исчезнувшая жена известного миллиардера! Награда, если найдем её или пропавшую с ней дочь - двадцать миллионов долларов. Вот и соображай, Австралия!
– Да ладно!- искренне
– Проблема в том, что их в последний раз видели в Москве, и мы тут ищем. Отправлять людей в Серпухов на основании моих предположений? Звучит глупо. А я всё равно посылал. Они с о. Андреем много времени провели, и местных полицейских трясли. Ничего! Пришлось оставить затею. Теперь надежда на тебя. Возможно, у нас не получилось, ты след возьмешь? Я в тебя верю, ты умеешь! Вдруг заработаем?
– Да сложно очень,- говорю я без энтузиазма, - наверняка уже нет её в Серпухове. Шансов мало.
– Да, вероятность низкая!
– соглашается Семенов,- но куш какой, представь! Получится, завяжем с работой и выйдем на пенсию! Или ты собираешься до смерти неверных супругов выслеживать?
– Умеешь ты задеть чувства... мне надо подумать!
– говорю я неопределенно и кладу папку в свою спортивную сумку. Семенов довольно улыбается и наливает мне еще виски.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
Разговор с Гаврилой Петровичем так действует на меня, что я возвращаюсь в Серпухов. Для маскировки покупаю у местного жителя потрепанную Ниву и катаюсь по окрестностям с утра до позднего вечера. Там у реки, где есть палатки, останавливаюсь, беру в руки спиннинг и нахожу повод познакомиться с отдыхающими. Вопросы всегда, как под копирку: а не видели ли вы нищенку с зашитыми веками? А характерные поделки из соломы? А байкера с наколками из сериала "Сыны Анархии?". И всегда получаю ответ - нет!
Я перестал стричься, отпустил бороду, загорел до черноты и пропах костром. Настолько превратился в провинциала, что в Москве меня уже никто не принимал за своего. Заказал в гараже местных байкеров обновление байка, настолько дорогое, что они на радостях накрыли поляну и выставили любимый напиток серпуховичей - виски "Лезгинка". Я пил с ними в надежде узнать хоть что-нибудь, но так и не узнал.
Через несколько дней регулярного употребления "Лезгинки" нос стал сизым, а щеки бурыми. Я принялся просить милостыню возле храмов, пытаясь в толпе нищих завязать знакомства и что-нибудь вынюхать. Сидя на паперти под дождем, я кутался в одеяло, которое заворачивалась на пляже Маргарита, и думал о ней.
Мечтал заработать и предстать перед девушкой в более выгодном свете. Желание пронести Маргариту еще раз на своих плечах было настолько сильным, что я старался не замечать очевидную бесперспективность своих усилий.
Я сделался постоянным прихожанином у отца Андрея. Когда мне удавалось почистить одежду и помыться, я исповедовался и причащался. Впрочем, я не до конца был откровенен со священником. Умалчивал о том, что едва вижу его, думаю, не вспомнит ли он о новой детали, которая поможет в расследовании.
Имел
– Подарили храму еще до революции!- сожалея о пропаже, сказал он.
Я откликнулся на его просьбу, обошел в городе все антикварные лавки. В одной из них икона нашлась, кроме того, обнаружилась и квитанция с паспортными данными сдавшего её человека. Им оказалась вдова местного цыганского барона, женщина обеспеченная, и, как я думал, верующая, поскольку сам стоял за ней в очереди на исповедь. Наряд полиции по звонку от Семёнова доставил женщину в отделение для профилактической беседы. Участковый разрешил мне побеседовать с ней. Я показал рисунок соломенной погремушки и нищенки, а также фото куклы из гримёрки Виолы. Цыганка долго рассматривала, а потом заявила:
– Нет, цыгане не знают, что это!
– Не ваше верование?
– Нет, новое! Мода... Сами придумывают. Так!
– она показала пальцем на журнал в боковом кармане сотрудника полиции, на обложке которого была изображена реклама эпопеи "Звездные войны". Я мало понял из её слов, однако у меня сложилось впечатление, что большего от нее не добиться.
Я задал второй интересующий меня вопрос:
– Объясни, почему ты украла икону св. Николая? Ты же в Бога веруешь!
– Верую в Бога,- согласно кивнула она головой.
– Николая больше всех люблю, вот и украла!
– Как возможно любить и красть одновременно?
– удивился я.
– А христиане мощи его украли!
– засмеялась она.- Почему?
– Украли, чтобы он был с нами, а не с иноверцами, - озадаченный, сказал я.
– Я хуже вас?
– опять засмеялась она.
– А продала тогда зачем?- попытался я вопросом вывести ее на тропу логики.
– Закон, теперь мы вместе!
– довольно улыбаясь, сказала она.
Я понимаю, что она имела в виду, на следующий день. По просьбе священника я распечатал фото воровки, взял его с видеозаписи в лавке. Настоятель поместил изображение цыганки на самом видном месте в храме, рядом с вновь обретенной иконой, снабдив мелким пояснительным текстом о злодействе. Подслеповатые старушки, не разбирая букв, после целования иконы св. Николая останавливались в недоумении, зачем это фото здесь и как к нему относиться. Удивительным способом цыганка добилась, чего хотела: она действительно оказалась в ряду со св. Николаем. Только Он со стороны Света, а она со стороны тьмы. Но такие подробности для цыганки были не важны.