Соломка и Зверь
Шрифт:
Какая же она дура!
Мама учила в детстве — не садись в машину к незнакомцам, плохо будет. А лет в двенадцать перестала, видимо, думала дочери хватит мозгов и самой понимать, что этого делать нельзя.
А мозгов-то и не хватило!
Она сидела так очень долго, периодически позволяя себе с недоумением и обидой оглядываться на дверь. Открывать дверь Соломка не пробовала, она ведь послушная, будет делать, что сказали — сказали сидеть и ждать, она сидит и ждёт. Сказали вынюхивать у зверей, что да как, она вынюхивает. Нужно оказаться за воротами и ради этого можно пообещать хоть звёзды с
Только бы выбраться целой, думала Соломка. Никогда больше такой глупости не повторю! Никогда больше за отцом не пойду, как бы его имя не приплетали к происходящему.
Но постепенно самообладание сдавало. А если её затрясет, всё, эти люди поймут, что Соломка пытается их надуть. И тогда она отсюда не выйдет. Почему Меланья была в этом так уверена? Она понятия не имела. Инстинкт выживания, который всегда дремал и не давал о себе знать, нынче утверждал, что спасти её сейчас может только полное спокойствие и послушание.
Наконец, стало так страшно, что она передернулась.
Тут же метка, которую приклеил на руку Оглай, потеплела. Даже больше, стала горячей, правда, всего на мгновение — зато почти сразу же Соломка почувствовала, что самообладание возвращается. Как будто ей сделали укол качественного успокоительного.
Только бы они не узнали ещё и про эту метку, повторяла Соломка.
И еще не менее получаса просидела, прикрыв глаза и не шевелясь.
Когда, в конце концов, открылась двери, по ощущениям был уже вечер. В комнату вместе с Григорием Васильевичем вошёл ещё один мужчина, при виде которого сердце стало биться с перебоями. Он был очень высок, сутул, даже скрючен и въедливо смотрел из-под низко висящих бровей. Если Григория Васильевича был шанс обмануть, то этого — ни одного.
Соломка вцепилась руками в стул, на котором сидела и замерла.
— Ну что, Меланья. Вы подумали?
— Да, конечно.
И голос не дрогнул… Благодаря этой странной метке. Будет ли шанс вернуться домой и узнать, что оно такое?
— Готовы быть нашими ушами и глазами?
— Если это действительно поможет людям себя обезопасить, то готова.
Григорий Васильевич покосился на второго мужчину и нехотя сообщил:
— Макледер хочет убедиться, что ты понимаешь, о чём говоришь и не решишь передумать, оказавшись снаружи.
Соломка вцепилась в стул крепче и подняла голову ко второму. Посмотри — я вся как на ладони и даже помыслить не могу о предательстве. Я даже слов-то таких не знаю!
От его пронизывающих глаз хотелось спрятаться, но куда? Это страшнее и сложнее всего — когда тебе некуда прятаться.
Он наклонился ниже, его прямые губы наверняка скрывали клыки размером не меньше звериных. Возможно, больше.
Оболочка самообладания и уверенности, которую выстроила Соломка начала трещать. Сейчас он наклонится ещё чуть-чуть ниже — и тогда она завопит. И тогда — конец.
Метка снова стала горячей, но на этот раз совсем не успокоила.
Он наклонился ниже, опираясь на стол и приближая к ней свое лицо, словно хотел влезть к ней в голову и прочитать мысли.
Спокойствие пошло огромными трещинами, а он наклонялся всё ближе и его губы кривились в понимающей улыбке. Да, он её раскусил! Видит насквозь. Видел таких тысячи и ни одна его не обманула! Зато все
Ужас тут же охватил тело, сжимая горло словно рукой.
Она вскрикнула, сдаваясь, одновременно с тем, как открылась дверь. Вдруг Макледер повалился на Соломку, придавливая всем весом, она слепо отталкивала его, потому что он ко всему прочему отвратительно пах, а потом раздался грохот и сбоку на пол упал Григорий Васильевич. Теперь его щека покоилась на полу, а из губ текла тонкая полоска крови.
Тело Макледера так же неожиданно пропало, перестав придавливать к стулу и Соломка увидела перед собой Гната.
— Боже мой, — выдохнула, и единственным желанием было броситься ему на шею, и не отпускать, но сил не хватило. Гнат молча поднял её со стула и стал быстро осматривать.
— С тобой всё в порядке? Они ничего не сделали?
— Нет. Я так испугалась. Они ничего не успели, но опоздай ты на минуту, я даже не представлю, что бы они сделали. А они бы сделали, — лепетала Соломка. Ужасно поражала мысль, что обычных людей, валяющихся сейчас без движения, людей, которые ратовали за безопасность человечества от зверей с их мощным сверхоружием, Соломка боялась до дрожи, а при виде Гната, наоборот, почувствовала огромное облегчение. В голове не укладывалось… Кто из них враг?
— Как ты сюда попала?
— Они позвали… по-глупому так получилось. Я просто дура. Боже, как я испугалась! Как же я рада тебя видеть!
Убедившись, что никаких повреждений нет, Гнат молча обнял её, прижимая к себе. Его сердце колотилось так громко, что почти оглушало. Соломка никогда не думала, что зверь способен так сильно переживать. Так громко. Или у них просто такая физиология?
— Что ты с ними сделал? — прошептала Соломка.
Он тут же отпрянул.
— Некогда болтать. Твоя задача — идти за мной, вперёд не соваться. Не кричать. Они не мертвы, очнутся часов через пять.
Соломка огляделась — мужчины лежали, как упали, в неудобных позах. За пять часов мышцы затекут и будут болеть адски. Поделом!
Конечно, хотелось знать, что и как он сделал, но Гнат прав, сейчас не время.
— Куда мы пойдем? — спросила Соломка, хватая свою сумку и вешая через плечо.
Гнат повернулся к двери.
— Вниз, в подвал. Готова?
Разве к подобному можно подготовиться?
— Да, — ответила Соломка.
Гнат повернулся и посмотрел на нее пару секунд, оценивая, и его глаза агрессивно блестели. Тот же инстинкт, который не давал Соломке сдаться в течении последних нескольких часов, заметно утих, сообщив, что этому существу можно довериться. Нужно довериться и делать всё, что он говорит. Не пререкаться, не задерживать. И радоваться, что на тебя обратил внимание такой сильный мужчина.
Соломка слегка нахмурилась. Нет, до подобострастия пока далеко, вот и не будем делать глупости.
— Пойдём.
Хотелось броситься следом и еще лучше — обхватить его сзади за талию, чтобы точно спрятаться, но так его движения будут скованы и он ничего не сможет делать, в том числе защищать.
Соломка помотала головой. Пора прийти в себя. Это проще всего, конечно — отдать ответственность Гнату и надеяться, что он выберется и тебя заодно вытащит, но эффективнее соображать вдвоём.