Соломон. Забытая нежность
Шрифт:
— Хорошо, — он тяжело вздохнул, подмигнул Маше, поднял ведро, и мы направились по крутым ступеням наверх.
Вечерами в нашем посёлке было тихо, лишь разносился шелест листвы с деревьев и пение птиц, летом стрекотали кузнечики и сверчки. И только зимой будто бы все вымирало в этом месте и становилось безжизненным.
Мы вернулись в дом, Игорь остался на улице и почистил рыбу, даже посолил, нам с Машей оставалось только уложить ее на сковороду и следить, чтобы не пригорела. Дело совсем маленькое. После ужина я как смогла, помогла убрать грязную посуду. Игорь выделил мне
Я улыбнулась, смотря на маленькую спящую Машу, и снова поймала себя на мысли, что все невзгоды пережила ещё хоть триста раз, зная что с сестрой все хорошо. Ради нее я пыталась улыбаться, когда внутри была огромная чёрная дыра и царила беспросветность. Но все это временно. Я обязательно приду в себя и выберусь на свет. Потому что нужно было жить дальше и идти вперед. Столько всего нас ждало интересного с сестрой! Мечты никуда не делись. Просто теперь требовалось несколько больше времени и усилий для их осуществления.
Я ворочалась всю ночь, так и не смогла сомкнуть глаз. В итоге встала с кровати и направилась на кухню, налила в стакан воды и поставила на стол, не переставая думать обо всем что случилось. Где жить, где искать работу, как оформить все документы, чтобы Машу не дай Бог не отдали в детдом? В голове была куча вопросов. Я ощущала бессилие, страх, неуверенность, будто та прежняя и сильная, всегда уверенная Аня осталась на том пепелище и сгорела дотла вместе с родителями и домом. А эта новая и немного покалеченная мне ещё была не знакома.
— Не спится? — я вздрогнула, услышав голос Игоря, и перевела на него растерянный взгляд.
— Не спится, — отозвалась я тихо, рассматривая мужское лицо.
Соломон тоже выглядел помятым. Оно и понятно, свалились ему с Машей как снег на голову. Я чувствовала себя неловко, но мне некуда было идти, кроме как на улицу. В крайнем случае на пристань, в прохудившуюся лодку…
Мужчина подошёл к чайнику и тоже налил воды. Пить из крана было опасно, хоть вода на вид и была чистой, но запах от неё исходил специфический. Мы, местные жители, набирали воду в роднике, кто был побогаче — те покупали или пробивали скважины. Водопроводная вода лишь годилась для огородов.
— Игорь… спасибо вам… — я неотрывно смотрела на мужчину.
Говорят что гордыня страшный грех, но я не умела принимать чужую помощь вовсе не потому что хотела взять грех на душу, а потому что до этого дня нам никто не помогал. И я не понимала зачем ему все это сдалось. Неужели у него не было своей личной жизни, чтобы вникать ещё и в нашу?
— На ты Аня. Давай перейдём на ты, я старше тебя, да, но не столько, чтобы ты мне выкала, — Игорь помрачнел и свёл брови. — Присядешь? Я все равно собирался на днях с тобой поговорить,
— Хорошо, — я сделала несколько глотков воды и почувствовала себя значительно лучше. — Давайте… давай, — поправила я саму себя, — выйдем на улицу. Всё равно не усну.
В воздухе пахло дождём. И совсем скоро они зарядят, а после них придут холода потому что для конца октября погода стояла очень тёплая. Даже и не вспомню, когда такая осень была в последний раз. Коснулась кончиками пальцев листьев дикого винограда, что рос возле дома и обернулась. Игорь стоял позади и смотрел на меня изучающим взглядом. Мне не по себе стало от его глаз, что следили за мной. Да что там, я с мужчинами редко когда пересекалась. А тут…
— Я понимаю что я для вас совершенно чужой человек. Но я бы хотел вам помочь с Машей… Меня не стоит бояться, — мужчина снял с себя ветровку и накинул мне на плечи. А я дёрнулась в сторону от этого жеста.
Смущенно смотрела в мужское лицо. Понимала, что рано или поздно придётся поговорить и, возможно, даже попросить его о помощи с оформлением всех документов моей опеки над Машей. Но что Игорь сам затронет эту тему, никак не ожидала. Сердце затрепыхалось в груди, и я сцепила руки в замок.
— Спасибо, я совсем не знаю, что мне делать дальше и как проходит процедура оформления опеки, но Машу в детский дом я не отдам! — категорично заявила я. — Если это возможно…
— Возможно, — кивнул Игорь. — И о Маше я хотел тоже с тобой поговорить. У вас нет жилья и денег. Нет прописки, фактически вам некуда идти. Маша мне все рассказала. Про родителей, про пьянки, что ты работаешь в каком-то магазине уборщицей, сводите концы с концами. Но это все неправильно. Да, я посторонний для вас человек, но позволь мне помочь. Вы можете жить в этом доме столько сколько будет необходимо. Если ты захочешь я заберу вас с собой у меня есть свободная квартира, я помогу тебе с учёбой и с работой, Маше с садиком, а потом и со школой.
— Зачем? — я уже едва унимала дрожь, слушая вкрадчивый и тихий голос Игоря.
Мужчина говорил убедительно, но я с детства была научена, что бесплатный сыр бывал только в мышеловках. И только я протяну голову к лакомству как могла лишится чего-то важного и ценного. В данном случаи мне хоть и нечего было терять, но довериться постороннему мужчине, которого видела всего несколько раз в жизни опрометчивый шаг!
— Что зачем? — Игорь растерянно на меня смотрел. Но я пребывала в куда большем замешательстве.
— Зачем вам это нужно? — я не заметила, как снова перешла на вы. — У меня нет денег, я не смогу с вами расплатиться, — говорила я прямо.
Нет, Игорь ни намеком, ни взглядом не давал понять что этот час расплаты и вовсе когда то придёт. Но… Ведь рано или поздно он придёт? Или мужское сердце было настолько добрым и безграничным на такие щедрые поступки и жесты? Ни за что не поверю. Ни одна живая душа в посёлке нам ни разу и ничем не помогла. Даже куском хлеба и лишней конфетой для Маши. Что уж было говорить о чужом человеке, душа которого потемки.