Соломон. Забытая нежность

Доронина Слава

Вчера вечером Игорь сообщил, что ближе к обеду мы уедем в Москву. Глаз я ночью больше после этого заявления не сомкнула, а утром сходила на пристань и окинула печальным взглядом привычные и любимые места. Да, мне было очень тяжело уезжать из этих мест, прощаться с привычной обстановкой и отправляться в неизвестность, в совсем другой мир. Но разве были у меня другие варианты? Я не позволю никому отобрать у меня Машу и у меня получится устоять на ногах. Обычно трудности не только приносят много душевных терзаний и мук, но и закаляют, делают сильнее. Зачем-то эти испытания были посланы для меня свыше. Значит я должна была их преодолеть. Ради Маши и нашего с ней благополучия. У сестры больше никого не осталось

кроме меня и я не хотела подвести ожидания и чувства маленького и любимого человека.

— Аня, пожалуйста, пойдём, поищем Пуховика! — мы уже собирались уезжать.

Я старательно отгоняла все мысли относительно этого момента и старта в новую жизнь. Не строила ни иллюзий, ни питала никаких надежд.

— Пойдём, — согласилась я, окидывая взглядом нашу комнату. Всё вещи уместились в один большой пакет.

— Пуховик и вчера не приходил, — сказала Маша дрогнувшим голосом и я подошла к сестре и обняла ее за плечи.

Чертяка и здесь повадился к нам ходить. Ещё накануне я сказала Маше, что мы уедем вместе с Игорем в город и сестра тут же принялась уговаривать меня и Игоря взять с собой Пуховика. Но ведь он лесной кот, дикий. Он не сможет жить в городе. Ему нужна воля и простор и… вешать на Игоря ещё одного иждивенца… Нас с Машей было достаточно. Но это все понимала я, а как было втолковать маленькой девочке, которая внезапно решила, что предаёт дружбу с котом, оставляя его здесь одного?

— Аня, он точно не будет по мне скучать? — серьёзно спросила Маша, видя что меня не трогают ее слезы и уговоры. Трогали на самом деле, но виду показывать не хотела, чтобы Маша еще сильнее не переживала.

Конечно, животина привязалась к нам и продолжит ходить к дому, в котором больше никто не будет жить, но… что я могла сделать в этой ситуации? У меня и так сердце болело за все, ещё теперь вот за переживания Маши, что она бросает друга… Жалко было кота и в общем, страшно уезжать. Но я уже все решила. И назад дороги не было.

— Маша, ну ты погляди какое здесь для него раздолье! Скучать он точно не будет. И ведь не каждый день он приходил к тебе…

— Ну и что! Мне жалко Пуховика. У меня ты и дядя Игорь, а он один останется… — Маша расстроено села на диван и опустила личико.

— Пошли! — я схватила Машу за руку и повела на улицу.

Если честно я и сама хотела увидеть напоследок кота. Не знаю почему, но просто… правильно так было. Попрощаться с последним живым существом, которому мы были не безразличны.

Игорь возился на улице с автомобилем, я не мешала ему, и сама сегодня сменила повязку на руке. С одной руки так и вовсе уже сняла бинты. Кожа заживала не быстро, но боли и дискомфорта я практически уже не ощущала. В скором времени я надеялась, что смогу пользоваться руками в привычном для меня ритме. Правда, на правой руке на запястье останутся вероятнее всего шрамы. Той самой руке, которой я тянулась к матери…

— Вы куда? — спросил Игорь, заметив как мы уверенно вышли из двора.

— Маша хочет попрощаться с Пуховиком, — Игорь стоял в одной майке на улице, хотя погода была уже не сильно тёплая. Его лоб слегка блестел от пота, лицо чистое и красивое слегка покраснело. Он вчера побрился и перестал быть похожим на… В общем, преобразился и как будто сбросил лет десять, не меньше.

— Я не видел его со вчерашнего утра, — Игорь мыл машину, протирал тряпкой капот и фары и тоже смотрел на меня.

После того разговора я почему-то стала смущаться его взглядов и… пока не представляла как буду жить со взрослым мужчиной у него дома…

Тяжело вздохнув и ничего не ответив, я отвернулась от Соломона, взяла Маша за руку и пошла в сторону леса, туда, где чаще всего видела Пуховика. На все про все было не так уж много времени. И если его не будет там, придётся уезжать не попрощавшись.

Маша горько

заплакала, когда Пуховика нигде не оказалось и у меня на сердце кошки заскребли. Как символично. Да кошки, с огромными когтями как у Пуховика. И надо же было придумать его так назвать. Ну что за чертяка! Не мог он видите ли выйти из укрытия, ведь когда нужно появлялся тут как тут. Даже на пожаре и там был, Маша мне рассказывала, что пришёл и терся об ноги Игоря, будто благодарил того, что спас меня. Маша плакала и мне уже самой захотелось пустить слезу.

Мы вернулись к Игорю, он уже складывал вещи в машину. Я решила, что в дом возвращаться не буду. Пакет наш с вещами он уже вынес и поставил на заднее сидение. Документы и небольшие сбережения лежали там же.

Маша обняла меня и уткнувшись лицом в ноги стояла так какое-то время. Ее плечики подрагивали, я гладила сестру по голове, понимая все ее переживания и боль. Игорь вынес Вольку, огромного мишку, что подарил ей и посадил того на заднее сидение.

— Ну что, поехали? — спросил он окинув нас взглядом. Маша подняла заплаканное личико и кивнула.

— Пуховиик! — она опустила глаза, и я вместе с ней, когда почувствовала, как кто-то трется об наши ноги.

Маша бросилась к коту и обняла того. Поднять его на руки у нее наверно не хватило бы сил. Он распушил хвост и с важным видом стоял возле нас. И где был все это время или нарочно прятался и ждал до последнего, может тоже не любил долгие прощания? Зажмурил глаза и громко замурчал, когда Маша принялась его гладить. Игорь вложил руки в карманы брюк и с доброй ухмылкой на лице наблюдал за этой картиной. Интересно о чем он думал? И почему так трепетно относился к Маше?

— Пуховик! Я уезжаю, и я не знаю когда вернусь. Но ты дождись меня, — тихо просила Маша. — А вдруг ты передумаешь и захочешь в город? — она теребила его за шерстку, а я только сейчас подумала, что она с котом прощалась трепетнее нежели с родителями… От проведенных параллелей и мыслей улыбка сползла с моего лица и я покачала головой, отмахиваясь от грустных воспоминаний. Иной раз поведение и мысли Маши не поддавались никакой логике.

— Я буду скучать, — она снова обняла кота, а потом решительно выпрямилась и молча забралась в машину.

Мы переглянулись с Игорем и он, пожав плечами, тоже забрался в машину на водительское место. А я опустилась на корточки, погладила кота, глотая ком в горле. На глаза почему-то навернулись слезы…

— Прощай Пуховик, — тихо сказала я, перебирая пальцами жесткую шерстку кота и поднялась.

Смахнула слезы и забралась в автомобиль к Маше.

Глава 9. Аня

Аня

Машина въехала в город ближе к вечеру. Маша с радостью и каким-то одухотворением воспринимала все перемены. Прижимала к себе медведя и смотрела в окно, изредка поглядывая в мою сторону. Я тоже смотрела в окно на сменяющиеся картинки сквозь некую призму настороженности. Глядела на разноцветные огни, сверкающие многоэтажки и… тосковала по поселку? Мне были чужды эти каменные великаны — бездушные, некрасивые и величественные. Но я видела все эти переливающиеся огни города в восторженных глазах Маши и мое сердце отпускало. Я привыкну. Со временем я обязательно свыкнусь со всем и обрету спокойствие. Может быть я еще не отошла от пожара и чисто психологически мне сложно перестроиться на новый лад, а может быть причина была в другом… я не знаю. Но никогда еще не чувствовала себя такой беззащитной и маленькой. Почти как моя Маша. Хотя давно уже несла на своих плечах тяжелый груз ответственности. Только сейчас все было иначе… Мне тоже хотелось вжаться в чью-нибудь грудь и рассказать обо всем, что тревожило и не давало покоя. Но такой роскоши у меня никогда не было. Я все и всегда хранила внутри себя и ни с кем не делилась переживаниями.