Соловьиная бухта
Шрифт:
В январе было столько дел, что ни у кого не оставалось времени ни на что, кроме работы. Пьер все дни напролет проводил на ферме и в мотелях, хотя Шарли и Леони взяли на себя обязанность помогать ему, радуясь, что можно подработать дома, а не искать временную работу в Акароа.
Марго нравилось, что в этом маленьком сообществе все делается вместе. Пьер и Франсуа дружно трудились на ферме Росиньолей и в Патридж-Хилле, используя общие сараи, инструменты и трактора. Пьеру помогали студенты из Линкольн-колледжа, а Жюстин и миссис
У Марго было полно дел в музее, а мадам совершенно расцвела, выглядела намного моложе и настояла, что сама будет водить посетителей в те дни, когда Франсуа, решив, что иногда надо отдыхать, отвозил всю семью искупаться или посмотреть спуск судна на воду. Фрэнсис Бодонэ поговаривал о том, чтобы в следующем году построить пару коттеджей для туристов между ручьем и холмом.
Марго и Мари высадили множество желтых и лиловых ирисов, а также фиалок, примул и подснежников. Это была идея Пьера, он считал, чтогостям необходимо предоставлять не только отличное жилье, но и окружать их красотой.
Подавая Пьеру огромную стопку белья, которое выгладили Шарли с Леони, Марго спросила:
— Пьер, ты будешь по всему этому скучать, когда приедут твои родители и тебе придется вернуться к фермерству?
— Как хорошо ты меня знаешь! — усмехнулся он. — Да, я буду скучать, но, скорее всего, к нам переберутся из Хокс-Бей моя сестра Тереза с мужем. Они-то и будут присматривать за фермой, так что я смогу делать все, что мне заблагорассудится.
Будто огромная рука сжала ее сердце, и Марго быстро спросила:
— Ты собираешься вернуться в Англию?
Должно быть, голос выдал ее смятение, потому что Пьер бросил на нее проницательный взгляд и насмешливо произнес:
— А тебе будет жаль меня, мой единственный враг?
Марго покраснела и поспешно начала оправдываться:
— Просто я ненавижу перемены, а мы уже привыкли, работать вместе. Как одна большая семья. Вот и все.
— Разве так уж обязательно разочаровывать людей? Почему бы тебе не признаться, что ты будешь скучать без меня?
— Пьер, прекрати! — Марго прижала ладони к пылающим щекам. — Ты меня смущаешь.
— Приятно это слышать, — рассмеялся Пьер. — Куда же девалось твое хладнокровие!
Пьер взял у нее из рук стопку наволочек, на мгновение удержав ее ладони в своих. Марго попыталась мягко высвободить руки:
— Отпусти, Пьер, хватит говорить глупости.
— Ты считаешь, что должна держать дистанцию? Отлично.
— Отлично? Что ты хочешь сказать?
— Что ты наконец заметила, что я мужчина. Думаю, Джонатан уже перестал быть единственной звездой на небе.
Марго швырнула в него белье, села в свой «мини» и нажала на стартер. Машина не тронулась с места. Пьер положил белье на скамейку, открыл дверцу и нежно сказал:
— Марго, милая, машина заведется, если ты повернешь ключ в замке зажигания.
Он
Февраль оказался самым лучшим месяцем. Туристы приезжали без детей, потому что начались занятия в школах, в основном это были молодожены или пожилые пары. Каждый день школьный автобус отвозил Леони в Акароа, а Шарли с Бриджит переселились на квартиру в Крайстчерче.
— Пьер, может, у меня разыгралось воображение, но мне кажется, что у местных тополей ветви растут более перпендикулярно, чем в Англии.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — Наши тополя выглядят так, словно их подстригли. Возможно, все дело в почве. А ты заметила, что в Англии нарциссы цветут дольше? У нас слишком много солнца и ветра.
— Я приехала сюда, когда нарциссы почти отцвели, так что у меня не было возможности сравнить. Кстати, помнишь ту дубовую рощу недалеко от детского домика на дереве? Туристы обожают там гулять. Ты не думал посадить там крокусы, нарциссы и колокольчики? Старая миссис Форсайт из Акароа говорит, что может дать свои. Ты, я и Жюль могли бы заняться этим. Франсуа сказал, что их надо сажать до конца марта.
Пьер взглянул на Марго в ее ярко-розовом халате с черными узорами, который она носила в музее, и сказал:
— Подумать только! Когда-то я был вне себя, обнаружив тебя здесь!
— Давай больше не будем об этим. Я сейчас очень занята, чтобы спорить.
— Не только спорить, мисс Честертон. Слишком занята, чтобы поехать со мной в театр в Крайстчерче. Разве не так? Думаю, ты просто боишься.
— Боюсь? Чего?
— Больше пятидесяти миль в темноте рядом со мной. Боишься, что я попытаюсь тебя поцеловать.
Марго быстро опустила глаза:
— Я не боюсь…
— Не лги, Марго. Я все равно тебе не поверю. Но тот факт, что ты боишься оказаться со мной наедине, означает, что ты наконец-то начинаешь забывать Джонатана.
Марго промолчала, и Пьер продолжал:
— Скоро я попрошу тебя доказать мне, что Джонатан больше ничего для тебя не значит.
Марш быстро повернулась и поднялась в мансарду. Она услышала, как Пьер рассмеялся, и порадовалась, что мадам не было рядом. Марго подошла к окну и увидела: он оперся рукой об ограду и перескочил через нее. Зачем, ведь ворота открыты? Вероятно, чтобы сжечь энергию, как сказала однажды Жюстин, рассказывая о его детстве. Она следила, как он быстро шагал по прибрежной полосе, насвистывая какую-то мелодию.