Соловьиная бухта
Шрифт:
Марго побледнела:
— Ты пойдешь и заберешь их сейчас. Сию минуту. Не завтра. И они не в доме Росиньолей. Они в старом сарае за гаражом Франсуа.
— Понимаю! — Пьер презрительно усмехнулся. — Ты не осмелилась отнести их в музей, потому что мадам, даже если она души в тебе не чает, никогда не позволит, чтобы вещи пересекли границу Новой Зеландии. Значит, ты их спрятала? Ладно, идем.
— Да, спрятала. А если ты не пойдешь, я сама притащу эти проклятые вещи и швырну их тебе в лицо!
— Есть одно преимущество: когда ты выходишь из себя, то начинаешь говорить правду.
— Верно, и если тебе не
Они молча спустились по склону холма. Марго споткнулась о корень, но Пьер не сделал попытки помочь ей, что вызвало у нее новый прилив ярости. Когда они подошли к сараю, Марго распахнула дверь, включила свет и указала на дальний угол, где несколько мешков укрывали груду каких-то предметов:
— Вот! — сказала она, — сокровища Форсайтов под ними.
Глаза Пьера превратились в две черные щелки, голос звучал язвительно.
— Конечно же спрятала, чтобы потом незаметно вывезти. — Он отбросил мешки в сторону и замер. Перед ним лежали: старая медная жардиньерка, мраморные часы без циферблата, набор ржавых каминных приборов, скребок, отвратительная желто-голубая ваза с изображением пустыни, деревянная форма для масла, треснувшая посередине, и переносная плита.
Пьер уставился на Марго. Она с вызовом встретила его взгляд. Наконец он обрел, дар речи:
— Ты заплатила миссис Форсайт семьдесят пять долларов за этот хлам? Я не понимаю…
— Ты никогда не понимал. Тут уж ничего не поделаешь, Пьер Лаверу. Ты всегда хотел верить, что я хуже, чем есть на самом деле. Поэтому и решил, что я ограбила старушку.
Пьер беспомощно переводил взгляд с мусорной кучи на Марго:
— Но почему? Почему?..
— Наверное, я покажусь тебе самодовольной, но только мне приятно было сделать доброе дело. Миссис Форсайт очень независима. Ее дочь вдова и не может помогать ей деньгами. Ей всегда было нелегко содержать дом, а теперь цены вновь поднялись. Я объяснила ей, что смогу найти покупателей на эти вещи, что они могут попасть в какой-нибудь колониальный музей, что я продам их для нее, и выписала eй чек. — Марго вскинула голову. — Надеюсь, ты не сказал ей, что ее обманули? Когда я уходила от миссис Форсайт, она была счастлива. Она может заплатить по счетам и кое-что оставить, себе, не трогая денег от продажи орехов!
Лицо Пьера изменилось. Он подошел к Марго и взял ее за руки.
— Марго, какой же я идиот! Милая, я беру все свои слова обратно. Думаешь, у нее еще есть подобный хлам? Я могу помочь? Слушай, если хочешь, разбей эту печку о мою голову, но только не стой и не смотри так на меня. Я раскаиваюсь… — Пьер со смехом наклонился и поднял тяжелую печку.
Но Марго посмотрела на него с презрением:
— Пьер, ты зря тратишь время. Поставь печку на место. Это единственная вещь, которую можно использовать. Когда-нибудь я воссоздам кухню колониального периода, и эта печка мне пригодится. С меня хватит. Ты так и не сумел преодолеть своего недоверия ко мне. Что ж, оно взаимно. Я больше не верю тебе. Будем встречаться, как обычно, у Росиньолей, чтобы они ничего не заподозрили, но больше я не желаю иметь с тобой ни каких дел. — В дверях Марго обернулась. — И не называй меня «милой»! Это могут позволить себе только мадам и мистер Росиньоль.
Глава 8
Марго и
Больше всего помог Жюль. Ни о чем не догадываясь, он сказал на следующий день:
— Марго, я знаю, что ты хотела посмотреть этот фильм. Хочешь, пойдем со мной? Чтобы не возвращаться домой, мы сможем переночевать в городе, в квартире. Я разложу спальный мешок в гостиной, а ты займешь комнату для гостей.
Марго подавила улыбку. Жюль заглядывался на неожиданно повзрослевшую Бриджит.
— С удовольствием, Жюль! — ответила Марго, надеясь, что Пьер заскрипит зубами от злости. Но почему она должна терять сон из-за Пьера Лаверу?
Был тихий чудесный день, н, хотя календарь уже показывал март — первый месяц осени, — в воздухе чувствовалось лето. Марго услышала, как хлопнула дверца машины и раздались голоса. В музей пришли первые посетители. Марго вгляделась. Не может быть! Три головы показались н растаяли, словно в тумане: светловолосая голова Джонатана Уорта, каштановая — Бетти н иссиня-черная Пьера Лаверу. Марго быстро взяла себя в руки. Джонатан и Бетти были столь изумлены, что не заметили, как она побледнела. Марго призвала на помощь всю свою волю и почти беззаботно произнесла:
— Боже, может быть, Новая Зеландия все же не на другом краю света! Смотрите-ка, кто к нам пришел! Джонатан, как ты здесь оказался? Хотя ответ очевиден: прилетел на самолете.
— Марго! Ты здесь, в Новой Зеландии? Я думал, ты в Канаде. Я приехал сюда повидаться с Пьером, но не знал, что ты тоже здесь.
Приехал повидаться с Пьером! Марго припомнила: когда-то Пьер сказал ей, что в один прекрасный день он заставит ее доказать, будто Джонатан для нее ничего не значит. Так вот что он задумал! Видимо, он узнал от своего друга Тода, что Джонатан и Бетти собираются в Новую Зеландию, н нарочно привез их сюда. Перед глазами Марго поплыл розоватый туман. Она не станет задавать нелепых вопросов, нет, она не позволит, чтобы Пьер заметил, как она потрясена.
Не успел он заговорить, как в комнату величественно вошла мадам в черном платье с бриллиантовой брошью.
— Милая, значит, я не ослышалась? Это твои старые друзья из Англии? Как ты, должно быть, рада! Мы находимся слишком далеко, чтобы к нам неожиданно могли нагрянуть друзья, так что вдвойне рада за тебя. Марго, ты нас не познакомишь?
Марго принужденно улыбнулась и сказала:
— Меня еще должны представить жене Джонатана.
— Марго, это Бетти. Она слышала о тебе, хотя ты ее и не знаешь.
Марго узнала бы это лицо повсюду. «Пьер, как ты мог так поступить со мной, с Джонатаном, с Бетти?» Марго представила их мадам, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно:
— Мы с Джонатаном были близко знакомы в Лондоне. Он, как и Пьер, тоже работал в лондонском аэропорту, хотя они никогда не встречались. Но у них есть общий друг, некий Toд, так я узнала, что Джонатан женился, но понятия не имела, что он проведет здесь медовый месяц.
Джонатан рассмеялся и обратился к мадам: