Соловушка НКВД
Шрифт:
Решила, что рада предстоящему свиданию лишь потому, что за проведенное на фронте время изрядно соскучилась по ресторанной сервировке и кухне.
Левицкий ожидал возле ресторана. Увидев певицу, бросился навстречу, припал к руке, точно не виделись целую вечность.
«Он совсем не так молод, каким казался в поезде. Виски тронула седина, лоб прорезала морщина. Но на сколько бы ни выглядел лет, я все равно старше…»
В ресторане Левицкий наполнил бокалы редким в войну французским шампанским, произнес тост в честь певицы, следующий был за победу русского оружия.
«Ослышалась? – удивилась Надежда. – Какое замужество, коль свежа память о Шангине, в душе и сердце не зарубцевалась рана?».
Ловко ушла от ответа и порадовалась, что Левицкий не настаивает на немедленном ответе, пригласила на первый после возвращения концерт.
С нового утра началась знакомая предконцертная лихорадка – аренда зала, поиски аккомпаниатора, пошив платья, посещения косметического салона, репетиции. В меблированную квартиру возвращалась поздно издерганной, измотанной, с единственным желанием поскорее снять грим, добрести до кровати.
Однажды консьержка передала корзину цветов. Среди великолепных хризантем нашла записку:
Я от Вас без ума. Ю. Л.
«Юрочка! – обрадовалась Надежда, и усталости как не бывало. – Не хватило терпения, штабс-капитан? Отчего не позвонил? Мой номер легко узнать, впрочем, застать у телефона затруднительно…»
Вспомнила, что Левицкий дал телефон своей матери, порылась в ридикюле, нашла листок, подняла трубку, попросила телефонную барышню соединить и после паузы услышала измененный голос. Сразу бросило в жар.
«Боже, что со мной? Краснею, как глупенькая девица, мечтающая лишь о замужестве? Уж не влюбилась ли – этого только не хватало!..»
Надежда поблагодарила за цветы – Юрий угадал ее любовь к хризантемам, напомнила о приглашении:
– Концерт состоится завтра, в кассе будет оставлена контрамарка. После выступления милости прошу за кулисы.
На следующий день, подъезжая к театру, увидела у служебного входа офицера. Левицкий помог Надежде выйти из ландо, провел к подъезду, растворил дверь.
Плевицкая шла по коридорам, опираясь на крепкую здоровую руку спутника, и словно обрела крылья. Почувствовала себя удивительно легко, как не бывало давно. Прошли настороженность, беспокойство, вызванные опасением выступить после долгого отсутствия в столице не так, как прежде. Уже ни о чем не жалела, не осуждала за предательство памяти мужа. У порога грим-уборной сказала:
– У вас место в ложе, где в мирные времена сидело семейство императора. Коль появится желание аплодировать, сдержите эмоции, иначе привлечете внимание, а я засмущаюсь. После концерта ждите за кулисами.
Зрительный зал встретил недружными хлопками, точно на сцене была дебютантка или совсем неизвестная актриса, а не «Курская соловушка».
«Неужели забыли? – расстроилась Надежда. – Придется освежить память и спеть так, чтобы растрогать даже самых бесчувственных, твердокаменных!»
С первым аккордом гитары пришло спокойствие, желание удивить, очаровать, заставить
Плевицкая пела и изредка смотрела на бледного Левицкого, его лежащую на барьере ложи перевязанную руку. Штабс-капитан был заворожен пением. Лишь после «Ухаря-купца», когда публика взорвалась аплодисментами, очнулся, привстал.
«Где, милейший, ваша сдержанность? Взяла в плен? То-то еще будет впереди!» – принимая цветы и кланяясь, улыбнулась Надежда.
С того вечера они не расставались ни на день.
По утрам Левицкий спешил к Плевицкой, вел ее завтракать, затем сопровождал в деловых поездках, присутствовал на репетициях. На концертах дежурил за кулисами, приносил чашечку дымящегося кофе, булочку. Вскоре Надежда настолько привыкла к постоянному присутствию влюбленного офицера, что, когда Левицкий лег на операцию, почувствовала пустоту. С трудом вытерпела два дня (на свидание в госпиталь не пускали, позволяли лишь передавать фрукты, лакомства), и стоило Юрию появиться на пороге меблированной квартиры, не дала произнести ни слова, бросилась к нему на шею.
– Предложение руки и сердца осталось в силе, – сказал Левицкий и вовремя поддержал певицу, у которой от счастья подкосились ноги.
Свадьба была довольно скромная. Медовый месяц выдался коротким – Юрия ждал фронт, Надежду – гастроли в Воронеже, Липецке.
За первый год супружества свиданий было немного – легко пересчитать по пальцам, то Левицкий приезжал на короткую побывку, то его командировали на столичный оружейный завод для получения новых мортир, снарядов. Расставания прекратились глубокой осенью после свержения Временного правительства. Вместе с возникшим хаосом (многое стало непонятно, даже дико) начал разваливаться фронт, солдаты митинговали, братались с вчерашними противниками, дезертировали целыми полками. Почувствовав свою ненужность, не желая оказаться в плену при наступлении по всему фронту немцев, беспокоясь о жене, Левицкий сорвал с кителя и шинели погоны и поспешил в столицу, где произошел бескровный государственный переворот.
Первый год второй русской революции (позже нареченной социалистической и еще великой) подарил супругам ни с чем не соизмеримую радость – появление на свет маленького Жени, которого спустя полгода пришлось отвезти к родителям мужа в Киев, так как Питер захлестнули голод, холод, по ночам на улицах не смолкали выстрелы, на квартиры так называемых «буржуев» нападали банды грабителей – одним словом, начался беспредел, с чем новая власть, организованная ею милиция и чуть позже ВЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия) не справлялись.
Плевицкая с мужем распродали мебель из карельской березы, ковры – в том числе ценные, персидские, саксонский фарфор, несколько картин. Вырученные деньги ушли на питание, приобретение дров и угля для печки-буржуйки, керосина для ламп.
«Счастье, что удалось сохранить драгоценности, они помогут не протянуть ноги в более трудные дни, – размышляла певица. – Поступила умно, не вложив деньги в недвижимость, не положив их на банковские счета – то и другое прогорело. Лишь бриллианты остаются в цене при любой власти. Еще удачно, что не приходили обыскивать бывшую солистку бывшего императора, не прощупали одежду, тогда, не дай бог, нашли бы зашитые в корсет и пояс камушки, кольца, колье, отправили на расстрел как врага нового строя».