Соловушка НКВД
Шрифт:
Все страхи забылись, стоило в порту Нью-Йорк после прохождения таможенного осмотра ступить на высокий пирс, где певица попала в плотное кольцо репортеров и соотечественников.
Журналисты бесцеремонно спрашивали больше о личной жизни, нежели о творчестве, были вопросы на грани пошлости. Надежда Васильевна с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться, не ответить нахалам и ловко уходила от политики.
Первую ночь супруги провели в модном отеле «Шерри Незерланд» на бойком перекрестке 59-й и 5-й авеню. С трудом уснули, не помогали
«На улице неимоверный грохот, свистки, гудки автомобилей, вой сирен, а в номере тихо», – удивилась Плевицкая и утром спросила мужа о непривычной прохладе в жарком июле. Николай Владимирович доходчиво объяснил принцип работы кондиционера, который охлаждал и нагнетал в помещение воздух. – А шум не доносится благодаря толстым стеклам.
После обеда Скоблин засобирался на встречу с резидентом ОГПУ. Надежда Васильевна благосклонно позволила поцеловать себя в щеку, пожелала удачи. Попыталась снова уснуть или хотя бы вздремнуть, но промучалась с часок, встала.
«Как можно жить в подобном каменном мешке, где воняет бензином от тысяч авто? Ни за что бы не жила тут!»
Резкий звонок позвал к телефону.
– С благополучным прибытием, несравненная «Курская соловушка»! – поздоровались в трубке. – Приношу глубочайшие извинения, что не встретил – задержали неотложные дела. Не стану оправдываться, надеюсь, что великодушно простите, постараюсь при встрече замолить вину.
«Кто это? – подумала певица. – Говорит так, словно мы давно хорошо знакомы…»
Собеседник догадался, что Плевицкая не узнала измененный расстоянием голос.
– А я ваш чарующий, неповторимый голос узнаю среди многих, ни с кем не спутаю. Меня вспомните не по голосу, а по игре на рояле.
– Сережа? Сергей Васильевич? – воскликнула Плевицкая.
– Он самый. В Америке именуют Сэржем без отчества – тут так принято, для вас остаюсь Сережей.
Усталости и сонливости как не бывало, и помог этому Сергей Васильевич Рахманинов, чью оперу «Алеко» по мотивам поэмы Пушкина, фантазию «Утес», романсы (в первую очередь «Весенние воды») Плевицкая любила самозабвенно и жалела, что в репертуаре нет произведений талантливого пианиста и композитора, покинувшего Родину сразу после петроградского переворота.
Они не виделись довольно давно. Надежда слышала, что Рахманинов увез за границу партитуру новой оперы «Золотой петушок», но не слышала ее исполнения, работал в шведском артистическом агентстве, дирижировал в Скандинавии.
– Где вы, Сереженька? Нас уже не разделяет океан! Мчитесь ко мне со всех ног! Умираю, как хочется обнять – это не каприз избалованной примадонны, а желание бывшей деревенской девчонки, какой встретили меня в столице!
– И я горю желанием лицезреть великую певунью. Лечу как на крыльях.
Спустя пару часов Рахманинов поднялся на скоростном лифте и увидел бегущую навстречу певицу. Они не могли наговориться. Перебивали друг друга, вспоминали, как Надежда гостила
– Писал, чтобы поправить денежные дела, – признался Рахманинов.
– И создали шедевры, такие как «Сирень», «Здесь хорошо», – напомнила Плевицкая и пропела:
Поутру на заре по росистой травеЯ пойду свежим утром дышать,И в душную тень, где теснится сирень,Я пойду свое счастье искать!– Как поживает ваша Наташенька? Как здоровье дочек? – поинтересовалась она, закончив пение.
– Младшенькая по-прежнему шалит, а старшая уже на выданье – князь Петр Волконский сделал предложение.
Рахманинов признался, что рассчитывал после турне вернуться в Россию, но революция разгорелась с новой силой, пришлось уехать в Америку, где заключил контракт на исполнение симфоний, камерных композиций, одновременно взвалил на плечи работу в АРА – Американской администрации помощи – все это не позволяет выбраться даже в Европу.
– Чем занимается Наталья Александровна? – поинтересовалась Плевицкая и вспомнила, сколько сложностей пришлось преодолеть композитору, чтобы добиться венчания: без высочайшего соизволения ни один священник долго не желал соединить у алтаря узами брака двоюродных брата и сестру.
– Супруга заботится о доме, позволяя мне целиком отдаться музыке.
– Дочери, надеюсь, не забыли родной язык?
– Младшая учится в местном колледже, за пределами дома болтает по-английски, в семье декламирует Пушкина, Лермонтова, часто вместе музицируем.
– Будет пианисткой?
– Играет для души – хватит в семье одного профессионала.
– Много написали после отъезда?
– К сожалению, нет. Живу на колесах – сегодня в этом штате, завтра в другом.
– Видитесь с Шаляпиным? Читала, что Федя выступал в Америке.
– Встретились на ходу. С мхатовцами беседовал дольше, особенно с Книппер, Станиславским…
За сутки до первого в США выступления певицы композитор преподнес Надежде ноты трех обработанных им русских песен – «Через речку, речку быстру», «Эх ты, Ваня, разудалая головушка» и бесхитростный рассказ про горькую женскую долю-долюшку, о покорном ожидании мужем суда – в мелодии были и страх, и тоска, и отчаянная удаль.
– Так ведь это… – певица недоговорила.
– Угадали. Слова подарили вы, я лишь положил их на музыку, – сообщил композитор.
Разучить новые песни было делом пары репетиций, и на концерте композитор вышел к рампе.
– Вашему вниманию предлагаются посвященные нашей гостье песни. Рождению их целиком обязан госпоже Плевицкой, чей чарующий, истинно народный русский голос, как и душу, она привезла за океан!
Рахманинов сел к роялю, сыграл вступление, и Надежда Васильевна запела: