Солярис
Шрифт:
– И потом бережно удалял... – с ехидцей в голосе прокомментировал Снаут.
– Не пришлось. Она их переварила. Без остатка.
Повисло молчание, которое прервал Сарториус:
– Интересный факт. Но всё же, на основании чего вы сделали вывод о природе вещества из которого состоят...
– Обсуждаемые объекты... – быстро вклинился Снаут.
Я коротко рассказал о результатах обследования на томографе.
– Потрясающе!!! – воскликнул Сарториус. – Это же эпохальное открытие!
И вот тут я не смог сдержать своего ехидства:
– Пардон, господа исследователи! Если я правильно понимаю, явление присутствует на Станции уже пару недель. И вы за это время ни разу не
Кто бы другой и смутился, но не Сарториус!
– Ну знаете! Все варианты предвидеть просто невозможно! Это у вас нашёлся повод запихнуть объект в томограф. Считайте, вам повезло.
– Ну хоть какие результаты у вас есть, невезучий вы наш, – не сдержался я.
– Естественно! Я занимался феноменологическими исследованиями и...
И именно в этот момент его лоли решила что пора явить себя миру. И сорвала с камеры пластырь.
– Тты ма... – взревел бешеным носорогом Сарториус и выключился. Правда мордашку этой лоли я рассмотреть успел. Анимешная такая мордашка. Никогда бы не подумал, что почтенный экс глава Комиссии по лженауке так погрузился в хентайный лоликон.
– Кажется на сегодня мы закончили, – вздохнул Снаут.
– Ты, вроде, говорил что у тебя что-то есть. Поделишься?
– А... Ага... – ответил сисадмин и в мой ящик упал тощий текстовый файл.
Ну да, правильно. Сисадмин же! А эта публика всем прочим форматам предпочитает простой текст. Сбросив своё творение Снаут вздохнул: "Ладно, я тоже пойду." и отключился.
– ----------------------
[1] зловещая долина – Эффект "зловещей долины" (англ. uncanny valley) – явление, основанное на гипотезе, сформулированной японским учёным-робототехником и инженером Масахиро Мори. Она подразумевает, что робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей. В 1978 году японский учёный Масахиро Мори провёл опрос, исследуя эмоциональную реакцию людей на внешний вид роботов. Поначалу результаты были предсказуемыми: чем больше робот похож на человека, тем симпатичнее он кажется – но лишь до определённого предела. Наиболее человекоподобные роботы неожиданно оказались неприятны людям из-за мелких несоответствий реальности, вызывающих чувство дискомфорта и страха. Неожиданный спад на графике "симпатии" и был назван "Зловещей долиной", притом Масахиро Мори обнаружил, что анимация усиливает и позитивное, и негативное восприятие. (Википедия)
Глава 6. Предосторожности
Я бросил быстрый взгляд на Гермиону и убедился, что она что-то очень вдумчиво читает и где-то раз в секунду делает характерное движение пальцем возле экрана. Она что, с такой скоростью листает страницы? И успевает читать? Солидно! Не будем пока отвлекать девушку. И я погрузился в чтение снаутовой писанины. Но дойдя до середины я откинулся на спинку кресла и пробормотал: "Они что тут, совсем охренели?". Интересно, как они получили такие результаты? Впрочем, о чём я? Ясно как. И от этого понимания мне стало совсем нехорошо. Ведь для того, чтобы выяснить, что "гости чрезвычайно быстро регенерируют при физических повреждениях, даже критических для человека и диссоциируют только при достижении суммарным количеством повреждений некоторого порога", этих гостей надо убивать. Убивать, забивая своими руками насмерть. А для того чтобы выяснить, что они "каждый раз появляются в исходном состоянии и ничего не помнят о прежнем своём появлении", сделать это надо
Ладно, всё это хорошо, но сейчас-то мне что делать? Исходя из того, что эти ребята сейчас, как минимум, не совсем адекватны, а Сарториуса так вообще несёт. Хочешь, не хочешь, а придётся довериться этой Гермионе. Впрочем, "Совместная деятельность является одной из лучших платформ для контакта." (Наставление КОМКОН по ведению первичного контакта), не так ли? Да и, сказать по правде, ей я сейчас доверяю больше, чем обитающим на Станции моим собратьям по породе. Гермиона, тем временем, не замечая ничего вокруг, продолжала перелистывать какую-то книгу. Но когда я подошёл, она эту книгу быстренько закрыла, на рабочем столе осталась какая-то монография на тему Соляриса. Сделав вид, что оторвалась от чтения этой монографии, она подняла на меня напряжённый взгляд и спросила:
– Что-то случилось?
– Да, – кивнул я. – Мне сейчас надо срочно сделать одно дело, а ещё мне потребуется твоя помощь.
– Да, конечно, – согласилась она, – но я ведь ничего не умею.
– Я научу, – пообещал я и мы двинулись на ангарную палубу.
Шли мы в сосредоточенном молчании, но когда оказались на месте, Гермиона увидела Ласточку и издала восторженный вздох.
– Это твой корабль?!
– Ага! – ответил я с гордостью. – Переделал из списанной шлюпки. А ещё недавно сделали миниатюрный ТФ-пробойник, как раз подходит сюда под габариты и энергетику. Вот вернёмся на Землю, поставлю на неё и можно будет прыгать до десяти парсек. Не много, конечно, но если что, можно будет идти пунктиром, от звезды к звезде.
Эти слова чем-то расстроили Гермиону, хотя она и попыталась это скрыть. Нет, что ни говори, но она уже успела окончательно очеловечиться. И снова: Как к этому относиться? Вернее: Как относиться к ней? Как к человеку или как к ксеноконструкту, хорошо имитирующему человека? И всё же я сделал выбор в пользу первого, по крайней мере, пока не доказано обратное. Потому что, как я уже сказал, вопрос не столько в ней, сколько во мне. Принять её как человека – сейчас для меня был единственный способ остаться человеком.
Войдя в корабль, я прежде всего активировал собственную станцию ТФ-связи и передал на ближайший узел связи кодированный сигнал для КМКОНа. Суть переданного набора кодов сводилась к тому, что на станции Солярис происходит первичный контакт непонятно с кем, внешнее вмешательство нежелательно. Мой 4-й допуск позволяет такие выверты, а в самом КОМКОНе к пожеланиям контактёров относятся достаточно деликатно, так что тут я смог и формальности соблюсти, и свободу рук себе сохранить. Правда, как я уже говорил, придётся в течение недели послать им отчёт с обоснованием, но я был абсолютно уверен – с этим проблем не будет (забегая вперёд скажу – так и получилось).
Теперь следовало обеспечить себе некоторую безопасность. Я открыл бортовую аптечку и достал оттуда инструкцию по применению нейростатов в анестезии. Отчеркнув раздел с описанием признаков передозировки и критической передозировки, сунул это Гермионе для внимательного изучения, а сам, тем временем, заправил полевой инъектор лошадиной дозой универсального антидота к нейростатам.
– Прочитала? Усвоила? – спросил я её.
– Угу, – кивнула Гермиона. – Зачем эта дрянь вообще нужна?
– Для обезболивания. Но если что, пусть меня лучше режут по живому, чем с этим. А ты, если заметишь у меня признаки отравления этой дрянью, тут же вкалывай мне вот это, – я протянул ей инъектор, – и сразу же тащи сюда. Запрись и никого не впускай, пока я не очнусь. Если начнут ломиться, включай активную оборону, я покажу как.