Somewhere

Смыслова Ксения

Вся многогранная, разная и кипучая жизнь Леса текла через Ланкаммонна, наполняя его спокойствием и мирным блаженством. Он – часть круговорота жизни , коий есть лишь часть круговорота смерти, который есть часть круговорота жизни.

Ланкаммонн был полон и самодостаточен. Он чувствовал все, а значит ему не требовалось знать. Солнце грело его лицо. Вяз давал опору. Ветер нес ароматы душицы и полыни.

Где-то далеко послышались громкие шаги и голоса, приближавшиеся с каждой секундой. Мимо Ланкаммонна прошла группа молодых элфов, вернувшихся из набега. Они были перемазаны сажей, воодушевлены и веселы, хоть некоторые из них были наспех перевязаны. Радостно галдя, они прошагали мимо, и

лишь один из них, шедший последним, обратил внимание на странный вырост на стволе вяза, отдаленно напоминающий фигуру сидящего у корней человека или элфа.

Боги

.

– Доминга, – спокойно сказал Ономант, – Она молода, полна энергии и готова отправиться навстречу приключениям. Кроме того, она волшебница. Маг в команде должен быть.

Галат выразил согласие и понимание и выключил Домингу из мирового времятока.

– Итак, – провозгласил Галат, – Персонажи готовы. Теперь нужно распределить, кто за кого играет.

Боги постепенно перемещались в пространстве, формируя команды. Расклад вышел такой: за Амелию – Маэртене, Тотон и Стив, бог верховой езды; за Таэнна – Лэкс и Каваскъяск; за Эда Ноппина – Рестетам, Конопель, бог хоббитов, Трээст, бог торговли, и почему-то Локо, богиня теплого ветра; за Домингу – Ономант со своей свитой, составляющей порядка пятнадцати мелких божеств, Хаммертпиллер, бог – пограничник, Ингвар, бог силы воли, Неннекене, богиня странствий, и совсем уж неясно с какой стати, Томора и Иви, бог зеленых холмов. Последнему, правда, просто очень хотелось играть, а в другие команды его не взяли. Он и в эту-то попал, затерявшись в свите Ономанта.

Остальные боги никак не могли поделитьcя, хотя очень старались.

– Так, – оглядев всю эту сумятицу, изрек Галат, – сдается мне, командной игры у нас сегодня не получится. Значит так, за Амелию играет Маэртене, за Таэнна – Лэкс, за Эда Ноппина – Рестестам, за Домингу – Ономант. Все остальные тихонько стоят в сторонке, под руку не суются, советов не дают и вообще не мешаются. Всем ясно? Тогда тихо, я читаю!

Потекли томительные секунды. Галат погрузился в изучение правил. Боги нервничали – образно говоря, грызли ногти и переминались с ноги на ногу. Самвэр яркой картой расстилался внизу.

Неожиданно среди богов возникла суматоха. Это внезапно – как всегда! – появилась Заяминко, богиня неприятных случайностей. Ее присутствие, как обычно, не сулило ничего хорошего. Естественно, на собрании богов Заяминко не пускала в ход свою силу – по крайней мере, старалась не пускать, – но все равно она заставляла богов еще больше нервничать. Галат понял, что медлить больше нельзя.

– Заяминко, – начал верховный бог, – как славно, что ты почтила нас своим присутствием. Волей Демиурга тебе уготована в игре немалая роль. На тебя ложится ответственность за случающиеся с персонажами неприятные случайности, как то: возможность заблудиться…

– Эй! – прервал Галата из толпы богов голос Жати, бога-сбивающего-с-пути, – это моя прерогатива!

Галат на мгновение презрительно сосредоточил на Жати свое внимание, но продолжал, как ни в чем не бывало:

– …вымокнуть под проливным дождем…

– А это уже в моем ведении! – встрял Боэрто, бог сильных дождей.

– … а также обжечь об утюг указательный палец на правой руке, – заключил Галат и подозрительно посмотрел на Утару, бога высокой температуры, но тот осмотрительно промолчал. Галат удовлетворенно кивнул и вновь сосредоточил свое внимание на Заяминко. Богиня неприкрыто усмехалась.

– Я все поняла.

– Прекрасно, – фигурально кивнул Галат, еще немного покопался в правилах и твердо сказал,– Думаю, мы можем начать игру!

По

толпе богов пронесся нетерпеливый вздох. Все внимание сосредоточилось на Самвэре – маленьком, игрушечном мирке, видневшемся сквозь просветы облаков.

Миестле, богиня начала, торжественно уронила платок.

Внизу

.

Амелия, Таэнн, Эд Ноппин и Доминга растерянно смотрели друг на друга. Только что каждый из них испытал сильное головокружение, в глазах потемнело, потом все вспыхнуло искрами, а потом они оказались все вместе в незнакомом месте.

Они очутились на площади, посреди которой был колодец с поилкой для лошадей. На краю колодца стояло мятое жестяное ведро, по краю которого ходила ворона, грохоча по жести когтями и внимательно всматриваясь, поворачивая голову то одним, то другим боком, во что-то на дне ведра.

Ворона на минуту отвлеклась от ведра, разглядывая странную, внезапно появившуюся из ниоткуда, компанию. Невысокая совсем молоденькая девушка с роскошной медово-золотистой косой до пояса и зеленовато-карими глазами. Высокий жилистый элф с серо-рыжими волосами до плеч и серо-голубыми глазами. Достаточно высокая девушка постарше со спортивной фигурой, темными волосами, собранными в хвост, и темно-карими глазами. Полноватый хоббит среднего роста и лет с темными коротко остриженными волосами и красивыми глазами глубокого синего цвета.

Впрочем, ворона не долго проявляла к ним интерес, снова занявшись своим ведром.

Они были не совсем такими, какими она их себе представляла. Но это было неважно. Главное, игра началась.

А они оказались гораздо более настоящими, что ли. Более живыми. Это было странно, но приятно. У Таэнна оказались очень длинные конечности и весь он был какой-то непропорционально длинный, нескладный. Обнаженные руки были худыми. Он вообще достаточно глупо смотрелся в рубахе без рукавов. Да, руки были обвиты тугими жилами, но все равно оставались откровенно тощими, с непропорционально большими кистями.

Доминга… Ну, ее сложно было назвать красивой. Максимум симпатичной. Широкие плечи, узкие бедра, резкие, порывистые движения (хотя Доминга всего лишь переступила с ноги на ногу, пока она смотрела на свои творенья вороньим взглядом). В общем, женственной Домингу было очень сложно назвать.

Вот Амелию стопроцентно можно было назвать женственной. У нее была матовая ровная кожа, высокая, хоть и небольшая грудь, тонкая талия, крутые бедра и действительно роскошные волосы, но… Что-то в ней – может, взгляд, выражение лица или что-то еще, заставляло вспомнить, что «девушка может уехать из деревни, но деревня из девушки – никогда». Красота ее была свежая, цветущая, крепкая и здоровая, но никак не изысканная и утонченная.

А Эд… Эд был хоббит. То есть для человеческого взгляда он по умолчанию походил на толстого волосатого мальчика. Не слишком приятное зрелище для непривычного глаза. Зато у него было умное и какое-то светлое лицо, хотя, опять же, для человеческого взгляда на этом детском лице странно смотрелись густые темные бакенбарды.

Они стояли на площади кругом, лицами друг к другу и какое-то время молча разглядывали друг друга и местность. На площадь выходила ратуша – трехэтажное цилиндрическое здание с узкими окнами-бойницами и тяжелой металлической дверью, сейчас заложенной на засов и запертой на огромный висячий замок. Под соломенной крышей находились массивные, без затей сделанные часы, которые только что закончили бить девять. Эхо последнего удара еще плыло в воздухе, с трудом пробираясь через мутное марево мелкого дождичка, противно сыплющегося на головы и плечи персонажей и превращающего утоптанную землю под их ногами в липкую жижу.