Сомнительная полночь
Шрифт:
– Пойдите и посмотритесь в зеркало. Она взяла фотографию, взглянула на нее, потом посмотрела на свое изображение в зеркале.
– Сходство не очень большое, - сказала она.
– Ваша жена была красавицей.
– Откуда вы знаете, что такое красота?
– хрипло спросил он.
– Нет, не отвечайте - вы были запрограммированы с чувством прекрасного.
– Он горько усмехнулся.
– Возможно, - сказала Марион-А, - вы находите мою внешность неподходящей. Ее можно перемодели-ровать по вашему желанию.
– Нет необходимости. Мне нужно научиться
– Он отложил фотографию.
– Ну, так что же на завтрак? Яичница с ветчиной. Господи, мир все еще цивилизован.
Он знал, что его голос звучит слишком жизнерадостно, что он только пытается доказать себе, будто готов ко всему, и это ему не очень удается. Но вскоре и это перестало его беспокоить. "Какой смысл, - сказал он себе, смущаться из-за андроида?"
Пока он ел, Марион-А неподвижно сидела на той же некрашеной табуретке. Он пытался не обращать внимания на ее присутствие, но тем не менее она все-таки находилась рядом. Может быть, она и была всего лишь сложной машиной, но очеловеченный облик создавал иллюзию личности. Он не испытывал бы дискомфорта, если бы ел перед магнитофоном, камерой или электронным компьютером, но перед Марион-А он ощущал неловкость. Она, конечно, представляла собой сочетание всех этих вещей, однако в то же время являлась и чем-то большим.
Ее целостность была важнее того, из каких частей она состояла... Не совсем машина и не совсем человек. "Интересно, - подумал он, - испытывал бы я такие же ощущения, если бы это был обычный робот?" Немного погодя ему захотелось поговорить с ней.
– Настанет день, - сказал он задумчиво, - когда андроиды смогут есть. Марион-А улыбнулась:
– Мы уже это можем, сэр, если необходимо. Большинство андроидов, произведенных за последние десять лет, имеют искусственные желудки. Поскольку у людей прием пищи - функция не только необходимая, но и социальная, решено было создать андроидов, способных, если потребуется, занять место за столом... Вы хотите, чтобы я присоединилась к вам, сэр?
Маркхэм отрицательно помотал головой.
– Что вы делаете с ней?
– спросил он.
– С чем, сэр?
– С едой.
– Она переходит в маленький пластиковый пакет, который удаляется, когда это удобно.
– Боже мой!
– воскликнул он.
– Я полагаю, что способность рожать стоит следующей в списке.
– Я так не думаю, сэр. Небиологический материал более доступен, и фабричное воспроизводство более эффективно.
Он рассмеялся:
– У вас очень слабое чувство юмора. В ответ она улыбнулась:
– Да я совсем не шутила, сэр.
После завтрака Марион-А вывела его на крышу и усадила в брезентовое кресло, стоявшее на солнышке. Он полагал, что Северный Лондонский Санаторий находится на окраине города, но вокруг, насколько позволял глаз, он видел только лес и поля.
– Где мы?
– спросил он.
– Я думал, что мы где-то неподалеку от города.
– Лондон отсюда милях в пятидесяти, - ответила Марион-А.
– Ближайший город -
– Почему же тогда "Северный Лондонский Санаторий"?
– Потому что он расположен в республике Лондон, сэр.
– Да, вы вчера что-то говорили об этом... Я хочу отсюда выбраться. Хочу посмотреть, что произошло с миром... Вы знаете, я даже не представляю, какое сейчас время года! Погода такая великолепная, что я думаю - сейчас весна или ранняя осень.
– Сегодня третий день сентября, сэр. Маркхэм глубоко вздохнул:
– Лучший месяц в году. Я помню...
– Он вдруг запнулся.
– К черту это...
– Он посмотрел на Марион-А и улыбнулся.
– Я хотел бы попросить о небольшом одолжении. Перестаньте называть меня "сэр". А то я чувствую себя директором компании.
– Да, мистер Маркхэм.
– Это еще хуже. Зовите меня просто Джон. Марион-А заколебалась:
– Персональному андроиду не положено быть столь фамильярным.
– А также не принято вырубать человека изо льда, после того как он пролежал полтора века в ледяной коробке... Я бы хотел, чтоб вы звали меня Джоном.
– Тогда я бы посоветовала ограничиться этим в разговорах наедине. В отношениях человека и андроида существуют строгие правила.
Он зевнул:
– Может быть, не очень нужные правила... Я чувствую себя очень усталым. Черт, я же только что проснулся.
– Вы были условно живым, а после этого повышение утомляемости и слабость - обычные явления. Поэтому вам необходимо несколько дней на восстановление сил.
– Марион?
– Да, сэр?
– Да нет. Не "да, сэр". Она улыбнулась:
– Да, Джон.
– Удивительно. Я чувствую вашу индивидуальность и ум... Как долго вы будете моим персональным андроидом?
– Пока вам не потребуется другая модель, сэр.
– Хорошо. Тогда я могу заняться вашим образованием. Это должно быть интересно.
– Мне уже задана программа по научным и общественным знаниям.
– Это не то образование, о котором я подумал. Она промолчала, и Маркхэм сказал раздраженно:
– Если бы вы были человеком, вы бы попросили меня объяснить.
– Вы этого хотите?
– Да.
– Тогда, пожалуйста, дайте мне определение того типа образования, которое вы подразумеваете.
– Вот так лучше.
– Он опять зевнул и сонно посмотрел вдаль. Интеллектуальная независимость и любопытство. Без них вы просто коробка с электронными трюками. А с ними вы можете стать существом, обладающим самосознанием.
– Самосознание, - сказала Марион-А, - это метафизическая абстракция, которую я могу понять, но не оценить.
– Самосознание, - ответил он, - это дар Божий, что тоже метафизическая абстракция, но тем не менее ценная. Бог дал его человеку. Вопрос в том, может ли человек передать его машине?
Марион-А положила подушку ему под голову, а ноги укрыла легким покрывалом:
– Я думаю, что ответ на этот вопрос могут дать только человеческие существа.
Маркхэм посмотрел на нее и усмехнулся: