Сомнительная полночь

Купер Эдмунд

– Похвальное честолюбие, - сказал Маркхэм с сарказмом.
– Почему бы вам не сделать что-нибудь для этого?

– Мы делаем, но нам приходится быть очень осторожными. Позднее вы поймете, как легко угодить в разряд невротиков. Джон, любое отклонение в поведении, всякое несоответствие современному социальному статусу считается невротическим. Первая стадия - это когда ваши так называемые друзья заметят, что вы не выглядите счастливым. Вскоре это известие попадает к агенту Психопропа. Затем вы проходите психиатрический тест, хотя это само по себе ничего не значит. Имеет

значение, сможет ли Психопроп обнаружить в вашем поведении существенные отклонения от нормы. Если отклонения имеются, вас рекомендуют для условно живого состояния или Анализа, в зависимости от того, насколько опасным вас сочтут. Анализ имеет и другое название Уничтожение. Они уничтожают вашу личность и воссоздают ее в более, на их взгляд, лучшем виде.

– Почему же люди терпят подобное положение?

– Они соглашаются с этим, ибо считают, что другого выхода нет. Только - Анализ.

– А как дела с движением сопротивления?

– Я к этому и подхожу, - сказал Пол.
– Каждый может отказаться от Анализа. Но тогда человека исключают из Индекса; а его персонального андроида, если он его вовремя не поломал, перепрограммируют, чтобы тот выследил своего хозяина и вызвал психиатрическую команду. Тот, кто пытается помочь, тоже подлежит тестированию и в конечном итоге Анализу.

Маркхэм криво улыбнулся:

– Я уже слышал о Беглецах, одного даже встречал. Пол Мэллорис напрягся:

– Кого?

– Может быть, я вам скажу когда-нибудь, но не сейчас... Между прочим, сколько их?

– Никто не знает, кроме Психопропа. В любом случае их, вероятно, больше, чем пятьсот, но меньше тысячи.

– Я думаю, у них есть что-то вроде организации, - предположил Маркхэм.

– Верно. Около семидесяти процентов людей являются приверженцами свободного общества и хотят сами отвечать за свои поступки.

– Но они мало что могут против сотни тысяч андроидов и тридцати тысяч пассивных человеческих существ, так?

Пол Мэллорис улыбнулся:

– Я вижу, вы уже уловили суть проблемы. Но Гораций удержал мост, Леонид удержал проход, а Давид убил Голиафа.

– Аналогии вряд ли годятся.

– Почему же? Годятся - психологически. Я - психоисторик, между прочим, когда не прикидываюсь в своей публичной роли апокалиптического поэта.

– Значит, андроидам не удалось заставить вас совсем не думать?

Тем временем Шона налила выпивку в три бокала. Один она предложила Маркхэму.

– На этот раз совсем безопасно, - сказала девушка извиняющимся тоном.

Он взял стакан:

– Спасибо. Странно, но я совсем не беспокоюсь.

– Нет, андроиды не отучили меня думать, - сказал Пол.
– Моя мать умерла, когда я родился, а отец - когда мне только исполнилось три года. Меня вырастили андроиды - нянчили, кормили, одевали, дали образование. Они заботились обо мне очень хорошо. Я должен был бы вырасти замечательным гражданином. Но не вырос.

– Почему?

– Андроиды могут присматривать за ребенком, но не могут любить его. Поэтому сперва была просто обида, а потом она обострила мое критическое мировоззрение. И вместо того чтобы принимать

мир таким, какой он есть, я начал задавать вопросы.

Маркхэм посмотрел на Шону:

– А как с вами?

Она улыбнулась и положила руку на плечо Пола:

– Это он заразил меня. Я просто была несчастлива и боялась признаться в этом. Я думала, что со мной что-то не в порядке. Пол убедил меня, что это не так.

Маркхэм неожиданно рассмеялся:

– Пятьсот Беглецов и пара идеалистов против всех.

– Есть и еще люди вроде нас, - сказал Пол.
– Их много, может быть тысяча. Они ждут примера или лидера.

– Теоретически, я бы поставил свои деньги на андроидов и систему.

– А практически?

– Практически, - осторожно сказал Маркхэм, - я думаю, что вы можете найти лидера. Пол посмотрел ему в глаза:

– Я полагаю, что мы его уже нашли.

– Кого?

– Вас.

Наступило тягостное молчание. Шона рассматривала свой бокал, не поднимая глаз на Маркхэма.

– Я считаю, что вы сумасшедшие, - наконец сказал он, - если решили, что я соглашусь и что моя кандидатура - лучшая из всех. А если я не захочу, тогда что - спаси, Господи, человечество? Я еще даже не определился в этом мире. У меня не такой образ мыслей, как у вас. Я принадлежу другому веку. Я...

– Именно поэтому вы и подходите, - вмешался Пол.
– Вы из того века, когда люди полностью полагались на самих себя.

– И каких дел натворили, - горько сказал Марк-хэм.

– Не в этом суть. Ваша ценность в символе, архетипе. Вы Спасенный: человек, который верит в так называемую примитивную семейную жизнь, в созидательный труд и в человеческую ответственность.

– Вздор!
– со злостью сказал Маркхэм.
– Я верю в счастье. Все то, о чем вы сказали, и делало меня счастливым. Если я могу быть счастливым при существующих ныне условиях, то я постараюсь им быть. Я не влезал специально в эту ловушку в морозильной камере, чтобы организовать вашу ничтожную революцию.

– Предположим, вы не сможете быть счастливым?

– Вот тогда и подумаю.

Пол Мэллорис, кажется, был доволен.

– Это все, что мы хотели узнать. Подождите. Попробуйте все, что вам будет предложено этим миром, Джон. Я думаю, хорошего вы найдете мало. Вот тогда мы сможем вас использовать. А за это время вы нам вреда причинить не сможете, потому что "Забытъин" полностью сотрет наш разговор в вашей памяти. Мы воспользовались им только чтобы проверить, как вы будете реагировать. Лично я думаю...
– Он остановился.

Маркхэм поднес руку к голове и, казалось, старался поддержать ее. Он напряженно посмотрел на Пола Мэллориса:

– В комнате темнеет.

– Не волнуйтесь, "Забытьин" начал действовать немного раньше. Вы отключитесь примерно на пятнадцать секунд.

Маркхэм слабо улыбнулся.

– Прелестная интерлюдия, - пробормотал он; потом его голова откинулась, и он обмяк.

* * *

Он пришел в себя и увидел, что Шона Ванделлей подносит чашку с темной жидкостью к его губам. Черный кофе. Он отпил немного, проглотил и сел.