Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни
Шрифт:
Год назад хозяйка умерла от осложнений, заразившись паразитами во время поездки на свадьбу к родственникам в Пуши; для помощи в ведении дел лавочник нанял парнишку по прозвищу Лайцзы, Чесоточный. Звали его так не из-за болезни, а от непоседливости и живости характера.
По неизвестной причине Гуйшэн невзлюбил Лайцзы, почти в каждом споре они придерживались противоположных позиций, однако Лайцзы всегда лишь посмеивался в ответ на его колкости. Гуйшэн говорил: «Чесоточный, если бы ты жил в городе, то был бы хулиганом, а если бы ты был в книге, то был бы коварным чиновником». Чесоточный в ответ заливался смехом. Никто не понимал, почему Гуйшэн недолюбливал Чесоточного, зато это знал хозяин лавки: Гуйшэн боялся, что Чесоточный станет зятем торговца и превратится из подчиненного в равного.
Гуйшэн сидел на берегу ручья и размышлял, сможет ли Лайцзы повторить судьбу продавца масла из одноименной гуандунской оперы, который благодаря честности и трудолюбию смог изменить
Гуйшэн тут же отправился осматривать тунговые деревья.
Он поднялся на гору. Земля там была мягкая, рыхлая, в траве и среди корней деревьев стрекотали осенние насекомые. Куда ни ступи, из-под ног во все стороны прыгали большие черные сверчки и «золотые колокольчики» — поющая разновидность кузнечиков с заостренными хвостами и маленькими головами. Осмотрев склон, Гуйшэн увидел, что ветки тунговых деревьев согнулись под тяжестью крепких плодов; многие уже упали на землю, трава у подножия горы была усеяна ими. Издалека заметив на земляном валу между полями длинную «августовскую лозу», покрытую множеством иссиня-черных «огурчиков», и услышав доносившийся оттуда гомон горных сорок, Гуйшэн понял, что плоды акебии созрели, и помчался вниз. Сороки, заметив человека, разлетелись. Гуйшэн, не оставив на лозе ни одного плода, наполовину заполнил ими свою широкополую коническую шляпу из бамбука, намереваясь отнести их в лавку для Цзиньфэн.
Когда Гуйшэн вернулся домой, было уже за полдень, но еще не поздно, чтобы отправиться с докладом к господину У-лаое.
Добравшись до поместья, Гуйшэн увидел во дворе паланкин и нескольких носильщиков, которые сидели на каменном катке для обмолота зерна и отдыхали, прикрыв глаза и потягивая длинные бамбуковые трубки. Гуйшэн понял, что прибыл кто-то из города, и повернул к амбару в поисках дядюшки Ямао, Утиное Перо, постоянного работника в поместье У-лаое, который каждый день сидел у амбара и плел соломенные сандалии. Не обнаружив его на привычном месте, Гуйшэн отправился на кухню и там нашел Ямао за столом в компании нескольких городских молодцев, черпавших вино из черного глиняного бочонка и закусывавших жареной рыбой. Ямао пригласил Гуйшэна за стол. Оказалось, что в поместье приехал Сы-лаое — Четвертый Господин: он по службе прибыл сюда из провинции Хэнань и поспешил навестить У-лаое, а через несколько дней должен был вернуться обратно. Участники застолья как раз делились друг с другом разными интересными историями из жизни Сы-лаое и У-лаое.
Один лысый, невысокого роста мужчина, с виду бывший военный, смеясь, рассказывал:
— Говорят, что наш Сы-лаое потерял пост командира кавалерийской бригады по собственной вине, из-за разгульного поведения. Когда мужчина только и думает что о любовных утехах, издержки записываются на его счет в книге судьбы. Если он не расплатится при жизни, то все равно не сможет обмануть владыку ада Янь-вана, и ему придется платить по долгам в следующей жизни. В прошлом году отряд был расквартирован в Хэнани в уезде Жунань, так за месяц у него было восемь женщин — он перепробовал там все самое лучшее, да еще и возмущался: «Что за чертово место! Для кого, может, и лакомые кусочки, только все как будто из мочевого пузыря сделаны, хуже не придумаешь! Бледные, как тесто, и дряблые, того и гляди расползутся, а ведут себя так, будто они что-то!» И угадайте, сколько он потратил? Сорок юаней только за одну ночь, и это не считая платы сутенеру. Вы скажете, что молодцы, отправляясь в другие края, не должны безобразничать? А я спрошу по-другому — смогут ли они, даже если захотят? В месяц получают семь шестьдесят, минус три тридцать пропитание, сколько остается? Даже без бритья и стирки весь год, все равно не сэкономишь денег, чтобы разок поразвлечься. Если вы, дядя, и дадите мне разрешение, где я возьму средства?
Другой, высокий, в возрасте, похоже, тоже из военных, добавил:
— У-лаое зато не такой, не тратит деньги налево-направо, как Сы-лаое. Развлекается, но в меру, и если спустит сотню-другую, то всегда знает, когда остановиться.
На это дядюшка Ямао сказал:
— Кому говядина, а кому лук-резанец. Деньги из нашего У-лаое вытряхивают не женщины, а игральные кости. Когда он жил в городе со своей старой матерью, однажды за ночь проиграл двадцать восемь тысяч. Когда пришли за долгами, старуха, дорожившая репутацией, побоялась, что У-лаое будет обесчещен, что не сможет показаться людям на глаза, и велела нам выкапывать спрятанное в погребе серебро. Мы вытаскивали слитки один за другим, а она пересчитывала их перед кредитором. Вернув долги, старая женщина с улыбкой обратилась к У-лаое: «Запомни урок и не повторяй ошибок. Если удача не на твоей стороне, не делай ставку на кого-то, как на живой слиток, говоря, что семья Чжан заплатит».
— Говорят, старушка задохнулась от возмущения!
— А то нет! Выкупить доброе имя за тридцать тысяч! Без сомнения, У-лаое обвели вокруг пальца, как же это пережить? Она таила в себе обиду сорок
Но все же У-лаое был почтительным сыном. Когда старуха умерла, он позаботился о том, чтобы в течение сорока девяти дней провести весь семинедельный обряд спасения души умершей. Потратил на ее похороны шестнадцать тысяч юаней — все об этом знают. Говорили, что у старушки было доброе сердце и счастливая судьба. Она радовалась жизни не только на этом свете, но и после смерти забрала с собой тысячи бумажных слитков серебра [43] и сорок изображений молодых и пожилых служанок, чтобы те присматривали за ее сундуками и прислуживали ей на всем пути до Западного рая [44] . Народу на похоронах было больше, чем у старухи Дуань; парные надписи с траурными изречениями были развешаны вдоль дороги на протяжении ли, не меньше. Когда есть примерный сын, то и умереть не страшно.
43
В память об усопшем в Китае было принято сжигать бумажные деньги.
44
Запад в культуре Китая ассоциируется с потусторонним миром.
Дядюшка Ямао на это ответил:
— У-лаое боялся, что его засмеют, поэтому делал все это напоказ, ведь старуха при жизни заботилась о репутации семьи. Пятый Господин на самом деле ее племянник, которого она усыновила, не имея собственных наследников. Попав в ее семью, он сразу же стал наследником большого богатства. Сейчас она на небесах, и сколько бы ни потратил У-лаое, много не будет. Эти расходы позволили сохранить лицо не только старухе, но и У-лаое. Все считали его глупцом, но он совсем не глуп! Если бы игра в кости не затянула его, ему бы не о чем было печалиться.
— В городе ходят слухи, что недавно У-лаое снова проиграл пять тысяч. Затем, чтобы смыть с себя череду невезений, он даже вознамерился отправиться в «Сяосянгуань» [45] и провести время с девственницей по прозвищу Наньхуа — Южный Цветок [46] . За все требовалось заплатить шестьсот юаней, и Сы-лаое уже договорился со сводней. Но по неизвестной причине У-лаое в последний момент пошел на попятную и отправился в компанию «Стандарт Ойл» где-то там играть в кости, и в ту же ночь проиграл восемь сотен. Он отказался отдать шесть сотен, чтобы раскрыть бутон царицы цветов, зато потерял восемь сотен, потом кутил всю ночь и катался по округе в паланкине с тремя носильщиками; когда все закончилось, люди, издеваясь над У-лаое, благодарили его за щедрые подарки. Этой выходкой он очень рассердил Сы-лаое.
45
Здесь название публичного дома.
46
Девушка из публичного дома взяла себе имя второй наложницы мифического императора Шуня, которая была образцом супружеской добродетели.
Пятнистая собака — это не кошка с белой мордой. У каждого свой характер. Стоит серебру попасть в руки, раз — и нет его. Вы скажете, не надо тратить? Да как же не тратить, если сама судьба преподносит вам богатство? Коли суждено деньгам привалить, то никакие преграды не помеха; а уж коли суждено им уплыть, веревки и цепи не помогут. Сапожник Ван нашел слитки, сгреб их в охапку и лег с ними в постель, крепко прижимая к себе, а как проснулся, увидел лишь комья глины вместо серебра [47] . А мы и вовсе бедняки — непорочные девы не для нас, серебро тоже не для нас, можем разве что вином немного побаловаться. Допьем чашку, выпьем еще по одной. Гуйшэн, выпей с нами за компанию, все мы здесь братья, не отказывайся.
47
Речь о народном сказании «Как Сапожник Ван поднял серебро», мораль которого: то, что тебе не принадлежит, никак не удержать.
Гуйшэн не хотел пить, он отнес к очагу мешок каштанов и высыпал в тлеющие угли, чтобы запечь. Дядюшке Ямао он сказал, что Пятый Господин велел ему проверить тунговые деревья на горе, что в этом году урожай особенно хорош, к тому же через три дня наступит сезон белых рос [48] , сейчас самое время идти сбивать плоды с деревьев. Какую бы дату ни выбрали для сбора урожая, он всегда готов помочь. Будут ли у Пятого Господина другие указания? Если нет, то он пойдет домой.
48
Белые росы — 15-й из 24 традиционных сельскохозяйственных сезонов в Китае, наступает 7–9 числа девятого лунного месяца.