Сон кельта. Документальный роман
Шрифт:
Здание префектуры занимало почти полквартала. Некрасивый, неуклюжий одноэтажный дом с зарешеченными окнами и о двух крыльях: в одном помещалось присутствие, в другом — личные апартаменты префекта. Сам сеньор Рей Лама, высокий седой человек с длинными, навощенными на концах усами, носил сапоги, бриджи, наглухо застегнутую рубашку и странную куртку, украшенную узорчатой вышивкой. Он сносно объяснялся по-английски и приветствовал Роджера Кейсмента с преувеличенной любезностью и напыщенной высокопарностью. Члены комиссии были уже в сборе и исходили пОтом в своих чопорных выходных костюмах. Префект представил Роджеру прочих приглашенных: членов Высшего суда, полковника Арнаэса, начальника гарнизона,
Стол был накрыт в большом патио, освещенном масляными лампами. Бесчисленное множество слуг-индейцев, босых и в передниках, разливали вино и нескончаемой чередой подавали новые и новые блюда. Вечер выдался умеренно жарким; в небе мерцало несколько первых звезд. Роджер сам удивился, с какой легкостью понимает местный диалект испанского — распевный, с синкопированными интонациями, с обилием бразильских оборотов. И с облегчением подумал, что возможность напрямую, без переводчика, воспринимать многое из того, что предстоит услышать во время путешествия, сильно упростит ему задачу. Подали новую перемену — жирный черепаховый суп, и Роджер с трудом проглотил несколько ложек, слушая, как, не сливаясь, журчат за столом ручейки английской, испанской, португальской речи, перемежаемые время от времени краткими паузами для перевода. Неожиданно префект, который сидел напротив Роджера, уставясь на него уже немного осоловелыми от вина и пива глазами, хлопнул в ладоши и, когда все замолчали, предложил тост в честь гостей. Пожелал благополучного пребывания, удачного выполнения их миссии и уверил их в неизменности амазонского гостеприимства.
— Лоретанцы и особенно — жители Икитоса славятся этим, — прибавил он.
И, не успев опуститься на стул — меж тем не меньше двадцати человек вносили очередную перемену блюд, — вдруг спросил, причем довольно громко — так, что отдельные разговоры смолкли:
— Позвольте осведомиться, многоуважаемый сеньор консул, какова все-таки цель вашего путешествия да и вообще этой комиссии? Что вы намереваетесь проверять? Ради бога, не сочтите мой вопрос дерзостью… Совсем напротив. Я, как и все за этим столом, горю желанием помочь вам. Но все же хотелось бы знать, ради чего направлены вы сюда британской короной? Для Амазонии это высокая честь, и потому нам бы хотелось оказаться достойными ее.
Роджер Кейсмент, хоть и понял почти все, что сказал Рей Лама, терпеливо дождался, когда его тираду переведут на английский.
— Как вам, без сомнения, известно, в Англии и вообще в Европе появились сведения, что в отношении местного коренного населения допускаются многочисленные акты насилия, — произнес он спокойно. — Обвинения очень серьезны — пытки, убийства… А основную добычу каучука в этом регионе ведет, как вы опять же наверняка знаете, британская компания, которая, хоть и принадлежит сеньору Хулио Аране, зарегистрирована на Лондонской бирже. Ни правительство его величества, ни общественное мнение не потерпят, чтобы она попирала законы Божеские и человеческие. И цель нашего путешествия — установить, соответствуют ли истине эти обвинения. Комиссию направила сама компания сеньора Араны. Меня — правительство моей страны.
Едва лишь Роджер начал говорить, в патио повисла ледяная тишина. Даже уличный шум, казалось, стих. Все за столом вдруг замерли, скованные каким-то почти комичным оцепенением,
— Да, „Перувиан Амазон компани“ ради защиты своего доброго имени проявила готовность к сотрудничеству, — почти выкрикнул Пабло Сумаэта. — Нам нечего скрывать! В Путумайо вас доставит наше лучшее судно. А по прибытии на место вам предоставят все возможности собственными глазами удостовериться: эти обвинения — подлая клевета.
Роджер Кейсмент наклонил голову:
— Мы будем вам признательны.
Но в тот же самый миг с несвойственной ему внезапностью решил подвергнуть своих любезных хозяев испытанию, которое — он не сомневался — выявит кое-что очень показательное для него и его спутников. Тоном столь непринужденным, словно речь шла о теннисе или дожде, он сказал:
— Да, кстати, сеньоры. Не знаете ли вы, случайно, журналист Бенхамин Салданья Рока — надеюсь, я правильно произнес это имя? — сейчас находится в Икитосе? Нельзя ли повидаться с ним?
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Сидевшие за столом переглядывались удивленно и негодующе. Вслед за его словами наступило длительное молчание, как если бы никто не решался затронуть столь щекотливую тему.
— Как?! — воскликнул наконец префект с театральным изумлением. — Неужто и до Лондона докатилась молва об этом шантажисте?!
— Точно так, сеньор, — снова кивнул Роджер. — Разоблачения Салданьи Рока и инженера Уолтера Харденберга по поводу каучуковых плантаций в Путумайо действительно вызвали в Лондоне шумный скандал. Но вы не ответили на мой вопрос: сеньор Салданья Рока — здесь, в Икитосе? Я смогу с ним встретиться?
За столом вновь стало очень тихо. Наконец подал голос приор-августинец.
— Никто не знает, куда он скрылся, сеньор Кейсмент, — сказал он, и его четкая и правильная испанская речь так разительно отличалась от местного говора, что Роджер и понимал ее хуже. — Уже довольно давно исчез из Икитоса. Поговаривали, будто он в Лиме.
— Если б не удрал, граждане Икитоса линчевали бы его! — с яростью воздев кулак, убежденно произнес какой-то старец.
— В Икитосе живут патриоты, — воскликнул Пабло Сумаэта. — И они не простят негодяю пакостную ложь, распространяемую ради того, чтобы уронить престиж нашей отчизны и нанести ущерб компании, которая несет прогресс в Амазонию.
— А делает он это потому, что не вышло сорвать денег с „Перувиан Амазон компани“, — добавил префект. — Вы-то знаете, сеньор Кейсмент, что перед тем, как опубликовать свои мерзости, он пытался шантажировать сеньора Арану?
— Мы спустили его с лестницы, и тогда он вывалил свою дурно пахнущую стряпню на страницы газет, — подтвердил Пабло Сумаэта. — Попал под суд по обвинению в диффамации, клевете и вымогательстве. Ему грозила тюрьма. Потому и сбежал.
— Вот и придется во всем убедиться своими глазами, — заметил Роджер Кейсмент. — Самое надежное средство.
Течение общей беседы вновь разбилась на ручейки отдельных разговоров. Подали следующую перемену — амазонскую рыбу: один ее сорт, называемый гамитана, понравился Роджеру нежным вкусом. Однако от пряных приправ стало сильно жечь во рту.
После ужина и перед тем, как попрощаться с префектом, он коротко переговорил с членами комиссии. По мнению Симора Белла, было до крайности опрометчивым шагом заводить речь о журналисте Салданье Рока, столь сильно досадившем верхам Икитоса. Зато Луис Барнз поздравил Роджера с удачей — удалось увидеть, как нервно отозвались все они на упоминание этого имени.