Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.
Шрифт:
— Тьфу! — плюнула с досады Цинвэнь. — Глупая! Ничего ты не смыслишь! Все лучшее отдали другим, а тебе сунули обноски! Есть чем гордиться!
— Пусть обноски! — вспыхнула Цювэнь. — Но мне подарила их госпожа!
— На твоем месте я ни за что не взяла бы это старье! — решительно заявила Цинвэнь. — Пусть бы нас всех собрали, чтобы раздать платья, тогда дело другое — что достанется, то достанется, по крайней мере справедливо. А брать остатки, после того как все лучшее раздарили, я не стала бы, пусть даже пришлось бы
— А разве еще кому-нибудь из наших дали платья? — поинтересовалась Цювэнь. — Я болела и на несколько дней ездила домой, поэтому ничего не слышала. Расскажи мне, сестра!
— Ну, расскажу я тебе, так ты что, платье вернешь госпоже?! — спросила Цинвэнь.
— Глупости! — воскликнула Цювэнь. — Мне просто интересно. А подаренные платья — это милость госпожи, пусть даже их сшили бы из тряпья, годного лишь на подстилку собакам!
— Здорово сказано! — засмеялись служанки. — Ведь платье-то как раз и дали нашей собачонке.
— Ах вы болтушки! — смущенно рассмеялась Сижэнь, — Вам бы только надо мной потешаться! Дождетесь, пересчитаю вам зубы! Попомните мое слово! Плохо кончите!
— Значит, это ты, сестра, получила подарок? — смеясь, воскликнула Цинвэнь. — А я и не знала! Ты уж извини!
— Нечего ухмыляться! — погрозила ей пальцем Сижэнь. — Давайте решим, кто пойдет за блюдом!
— И вазы надо бы заодно прихватить, — вставила Шэюэ. — Не беда, если они у старой госпожи. А если у госпожи, лучше забрать. Ее служанки нас терпеть не могут и назло нам могут вазы разбить! Госпожа на их проделки смотрит сквозь пальцы!
— Давайте я схожу, — предложила Цинвэнь, откладывая вышиванье.
— Ты отправляйся за блюдом, а за вазами я пойду, — возразила Цювэнь.
— Дайте мне хоть разок сходить! — насмешливо воскликнула Цинвэнь. — Такой случай представляется редко! Тем более что вы уже получили подарки!
— Цювэнь платье досталось случайно, — возразила Шэюэ, не уловившая в словах Цинвэнь иронии. — Неужели ты думаешь, они до сих пор разбирают одежду?
— Понятия не имею, но может статься, госпожа заметит мою старательность и выделит мне тоже два ляна серебра в месяц! Нечего со мной хитрить, я все знаю, — рассмеялась она.
С этими словами Цинвэнь выбежала из комнаты. Цювэнь вышла следом и отправилась к Таньчунь за блюдом.
Сижэнь тем временем собрала подарки для Сянъюнь, позвала няню Сун и сказала:
— Пойди хорошенько умойся и причешись, да надень выходное платье. Потом вернешься сюда, возьмешь подарки и поедешь к барышне Ши Сянъюнь.
— Лучше сразу давайте подарки и скажите, что нужно передать на словах, — промолвила старуха. — Зачем без толку ходить взад-вперед?
Сижэнь принесла две небольшие, обтянутые шелком коробки, в одну положила водяные каштаны и плоды эвриолы, в другую поставила блюдо с каштанами, засахаренными с корицей, и сказала:
— Это фрукты нового урожая
— Вы, барышня, спросили бы у второго господина, не желает ли он еще что-нибудь передать барышне Сянъюнь, — попросила няня Сун, — а то ведь он потом скажет, что я забыла.
Сижэнь кивнула и обратилась к Цювэнь:
— Он все еще там, у третьей барышни?!
— Да, у нее, — ответила Цювэнь. — Они что-то там обсуждают, хотят создать какое-то поэтическое общество и сочинять стихи. Думаю, никаких поручений у второго господина не будет, так что можно ехать.
Няня Сун собрала вещи и отправилась переодеваться.
— Выйдешь через задние ворота сада, — напутствовала ее Сижэнь, — там тебя будет ждать мальчик-слуга с коляской.
О том, как няня Сун ездила к Ши Сянъюнь, рассказывать нет надобности.
Вскоре возвратился Баоюй. Он полюбовался бегонией, а затем рассказал Сижэнь о поэтическом обществе. Сижэнь в свою очередь ему сообщила, что послала няню Сун с подарками к Ши Сянъюнь.
— И как это мы о ней забыли! — всплеснул руками Баоюй. — То-то я чувствую, кого-то не хватает. Как хорошо, что ты напомнила, — надо пригласить Сянъюнь. Без нее в нашем обществе будет неинтересно.
— Ничего не получится! — заметила Сижэнь. — Ведь барышня Сянъюнь не может распоряжаться собой, не то что вы все. Ты пригласишь, а ее не отпустят из дома, она только расстроится.
— Попробуем, — стоял на своем Баоюй. — Я попрошу бабушку за ней послать.
В это время возвратилась няня Сун. Она передала Баоюю «благодарность за внимание», Сижэнь — «благодарность за труды» и сказала:
— Барышня справлялась, что делает второй господин, я ей ответила, что они с барышнями устроили какое-то общество и сочиняют стихи. Барышня Ши Сянъюнь очень огорчилась, что ее не позвали.
Баоюй тотчас же отправился к матушке Цзя и попросил послать за Сянъюнь.
— Сейчас уже поздно, — заметила матушка Цзя, — а утром непременно пошлю.
Баоюй опечаленный возвратился к себе.
На следующее утро он снова пошел к матушке Цзя, поторопить ее. Сянъюнь приехала лишь после полудня, тогда Баоюй наконец успокоился и подробно рассказал ей обо всем, что произошло после ее отъезда. Он хотел прочесть ей стихи, но Ли Вань запротестовала:
— Не надо читать, назови только рифмы. Сянъюнь опоздала, и ее следует оштрафовать — пусть напишет стихи. Сочинит хорошие, примем ее в общество, плохие — еще оштрафуем: пусть тогда устраивает для нас угощение.