Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
Шрифт:
– Что же делать?! – всполошилась Шэюэ. – В таком виде его нельзя надевать!
– Скоро первый день Нового года, и по желанию бабушки с матушкой я должен быть в этом плаще! – в отчаянии проговорил Баоюй. – А я, как назло, не успел надеть – и уже дырку прожег! Как тут не расстраиваться?
Цинвэнь не вытерпела, повернулась к Баоюю и сказала:
– Дайте посмотреть! Может, я смогу что-нибудь сделать?
Баоюй передал плащ Цинвэнь. Она придвинула лампу, внимательно посмотрела и промолвила:
– Здесь нужны золотые нитки из павлиньего пуха. Найдем точно такие и
– Нитки из павлиньего пуха у нас есть, – с улыбкой произнесла Шэюэ, – но кроме тебя никто не сможет заштопать!
– Что тут рассуждать? Как-нибудь соберусь с силами!
– Да как можно! – запротестовал Баоюй. – Едва стало легче, и уже за дела?
– Хватит болтать, я знаю, что делаю! – ответила Цинвэнь.
Она села на постели, поправила волосы, накинула одежду, но тут же почувствовала в голове свинцовую тяжесть, а во всем теле необычайную слабость, перед глазами поплыли круги, и она едва не упала на подушку. Но, чтобы не огорчить Баоюя, стиснула зубы и приказала Шэюэ вместе с ней сучить нитки. Одну из них приложила к плащу и сказала с улыбкой:
– Чуть-чуть отличается. Но, если заштопать, будет почти незаметно.
– Вот и прекрасно! – обрадовался Баоюй. – Где здесь найдешь русского швеца?
Цинвэнь подпорола подкладку, подставила бамбуковые пяльцы величиной с чайную чашку, вдела нитку в иголку и, наметив основу, стала наносить на нее узор, такой же, как на плаще. Цинвэнь была до того слаба, что после каждых пяти-шести стежков ложилась передохнуть.
Баоюй не отходил от постели и то предлагал Цинвэнь попить воды, то отдохнуть, то заботливо укрывал ее, то взбивал подушку.
– Шли бы лучше спать, – сердито сказала Цинвэнь. – А то от бессонной ночи у вас завтра глаза ввалятся. Каково тогда будет нам?!
Чтобы не волновать Цинвэнь, Баоюй не стал возражать и улегся, хотя заснуть все равно не мог.
Вскоре часы пробили четыре раза. Цинвэнь окончила работу и маленькой щеточкой осторожно подправляла торчавший на месте штопки пушок.
– Как замечательно ты заштопала! – воскликнула Шэюэ, – Если не присматриваться, совершенно незаметно!
Баоюй не вытерпел и потребовал, чтобы ему показали плащ.
– Как будто и не было дырки! – восхищенно вскричал он.
Цинвэнь была в полном изнеможении, у нее начался приступ кашля.
– Починить-то починила, но не так, как следовало бы… Больше не могу!.. – вымолвила она через силу и упала на подушку.
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят третья
Итак, Баоюй, заметив, что Цинвэнь очень устала, приказал девочкам-служанкам растереть ей спину.
Не прошло время, достаточное, чтобы пообедать, как уже рассвело. Прежде, чем выйти из дому, Баоюй велел пригласить
– А ведь вчера ей было лучше! Что же случилось? Может быть, она съела лишнего? Или же переволновалась? Простуда почти прошла, но теперь, после того как больная пропотела, надо особенно соблюдать осторожность, а то дело может кончиться плохо.
Вскоре после ухода доктора принесли выписанный им рецепт, и Баоюй увидал, что там нет уже снадобий от простуды, а вместо них появились укрепляющие средства: гриб фулин, ретания, зоря и прочие.
Баоюй велел приготовить новое лекарство и со вздохом сказал:
– Что же это получается? Если произойдет несчастье, виноват буду я?
– Дорогой мой господин! – отвечала Цинвэнь, бессильно опустив голову на подушку. – Не чахотка же у меня!
На некоторое время Баоюю пришлось отлучиться, но уже в полдень, сославшись на нездоровье, он вернулся к себе. Надобно сказать, что Цинвэнь никогда не занималась умственным трудом, только физическим, ела и пила в меру, голодать ей тоже не приходилось, поэтому она отличалась крепким здоровьем.
Во дворце Жунго и слуги, и господа обычно лечили простуду голодом, лекарства были на втором плане. Их начинали принимать после двух-трех дней голодания. Так же лечилась и Цинвэнь, но она потеряла много сил, и необходимо было их восстанавливать. На пользу ей пошло то, что в последние дни девушки, жившие в саду Роскошных зрелищ, ели отдельно от взрослых, и Баоюй мог без труда заказывать для Цинвэнь то отвары, то соусы. Но об этом мы рассказывать не будем.
Тем временем после похорон матери вернулась Сижэнь и Шэюэ ей рассказала о том, что Чжуйэр за воровство выгнали.
Сижэнь ничего не могла возразить, лишь заметила:
– Уж очень поторопились…
Погода стояла холодная, и Ли Вань тоже схватила простуду; у госпожи Син началось воспаление глаз, поэтому Инчунь и Син Сюянь неотлучно находились возле нее, ухаживали, подавали лекарства; старший брат Ли Вань на несколько дней забрал к себе погостить тетушку Ли, Ли Вэнь и Ли Ци; Баоюй был расстроен из-за. Сижэнь – в своем горе она была безутешна и без конца вспоминала мать, Цинвэнь еще не оправилась от болезни. В общем, неприятностей и забот хватало у всех и поэтическим обществом никто не интересовался.
Шел двенадцатый месяц, близились проводы старого года. Госпожа Ван и Фэнцзе готовилась к встрече Нового года.
Ван Цзытэн, получивший должность инспектора девяти провинций, отлучился по служебным делам. Цзя Юйцунь получил повышение в звании и был назначен начальником военного ведомства и членом государственного совета.
Но рассказывать об этом подробно мы здесь не будем.
А теперь вернемся во дворец Нинго и посмотрим, чем был занят все это время Цзя Чжэнь.
Незадолго до Нового года Цзя Чжэнь приказал открыть родовой храм предков, хорошенько прибрать там и расставить необходимую утварь. Он также велел убрать одну из верхних комнат и развесить в ней портреты предков.