Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
Шрифт:
– Вы не правы, барышня, – вновь возразила Сянлин. – Недавно мне довелось читать пятисловные уставные стихи Чэнь Цаня [143] , где есть такая строка: «Много в том крае яшмы найдешь драгоценной…» Разве не помните? А у Ли Ишаня я нашла такую строку: «Драгоценная шпилька не будет валяться в грязи…» Я засмеялась и подумала: «Их имена встречаются даже в танских стихах!»
– Ловко она поддела Сянъюнь! – закричали все. – Штраф, штраф!
Возразить было нечего, и пришлось Сянъюнь выпить штрафной. После этого все снова заняли свои места, и игра продолжалась.
143
Бальзам
Матушки Цзя и госпожи Ван дома не было, все чувствовали себя свободно и веселились вовсю. Игравшие в «угадывание пальцев» громко выкрикивали цифры, то и дело слышался смех, сверкали жемчуга и яшма, мелькали красные кофты и зеленые юбки.
Когда, наигравшись, все собрались расходиться, вдруг обнаружилось, что исчезла Сянъюнь. Подумали, что она отлучилась по нужде, и решили подождать. А не дождавшись, отправили людей на поиски. Сянъюнь нигде не было. Поднялся переполох. Прибежала жена Линь Чжисяо с несколькими женщинами посмотреть, справляется ли Таньчунь со служанками, не безобразничают ли они, пользуясь тем, что госпожа Ван в отъезде. А то, чего доброго, напьются.
Таньчунь поняла, зачем пришла жена Линь Чжисяо, поднялась ей навстречу и сказала:
– Вы пришли поглядеть, что мы здесь делаем? Не беспокойтесь. Мы немного выпили, для веселья.
– Идите отдыхать, – сказали в свою очередь госпожа Ю и Ли Вань. – Мы сами позаботимся, чтобы никто не выпил лишнего.
– А мы и не беспокоимся, – промолвила жена Линь Чжисяо. – Барышни не пьют, даже когда их угощает старая госпожа, а уж без нее и подавно. Так, самую малость для веселья. Я не проверять пришла, просто думала, что нужна. Веселитесь вы здесь давно, неплохо бы добавить закусок. После вина надо хорошенько поесть.
– Вы правы, тетушка. Это как раз мы и собирались сделать, – сказала Таньчунь и велела подать пирожные. Девочки-служанки поспешили выполнить приказание.
– Идите к себе, – обратилась Таньчунь к женщинам. – А хотите, побеседуйте с тетушкой Сюэ, мы пошлем в зал вина, выпьете!
– Что вы, что вы, барышни! – вскричали женщины. – Не нужно!
Они постояли еще немного и вышли. Пинъэр провела рукой по лицу.
– Горит, даже неловко было к ним подойти. Давайте кончать пиршество, а то как бы они опять не пришли! Неудобно!
– Не волнуйся, – успокоила ее Таньчунь, – ведь мы пьем ради веселья.
Вошла девочка-служанка и, хихикая, сказала:
– Барышня Ши Сянъюнь захмелела и сейчас спит на скамейке за горкой.
– Не кричи! – зашикали на нее и пошли в сад.
Сянъюнь и в самом деле сладко спала на скамейке в укромном местечке, вся усыпанная лепестками гортензии. Даже веер, который она выронила из рук, был весь в лепестках. Вокруг вились пчелы и бабочки. Подушкой девушке тоже служили лепестки, завернутые в платок.
Девушкой можно было залюбоваться, до того она была хороша; но все едва сдерживали смех. Стали будить Сянъюнь, пытались ее поднять.
Но Сянъюнь никак не могла проснуться и во сне объявляла застольные приказы и читала стихи:
Вино прозрачно, если брали водуИз самого душистого ручья [144] .Но не ослепни, коль, наполнив чаши,Заметишь блеск янтарного луча [145] .Как выпьешь, устремись к луне, поднявшисьК верхушке мэйхуа – на пятый счет [146] .Но пьяный, спотыкаясь, возвращайся, —И друг к тебе на помощь подойдет! [147]144
Чэнь
145
Вино прозрачно, если брали воду // Из самого душистого ручья. – Фраза заимствована из поэтического повествования сунского поэта Оуян Сю «Сказание о Беседке Старца Хмельного». Заметишь блеск янтарного луча. – В стихотворении Ли Бо «Среди гостей» есть фраза:
НаполненаНефритовая чаша,А в ней виноСтруит янтарный блеск.146
…устремись к луне, поднявшись // К верхушке мэйхуа – на пятый счет. – Фишка с пятью точками называлась «луна с верхушки мэйхуа»: четыре точки внизу символизировали мэйхуа, одна вверху – луну.
147
И друг к тебе на помощь подойдет… – церемонная фраза из книги-канона «Ли шу».
– Проснись! – тормошили ее сестры. – Идем есть! Еще простудишься на этой каменной скамейке!
Наконец Сянъюнь открыла глаза, чистые, как осенние воды Хуанхэ, обвела всех взглядом и почувствовала, что пьяна.
А случилось это вот как: выпив лишнего, Сянъюнь пошла освежиться, забрела в этот укромный уголок, прилегла отдохнуть и незаметно уснула.
Когда Сянъюнь немного пришла в себя, служанки подали ей таз с водой, зеркало и туалетный ящик. Быстро умывшись, она смазала кремом лицо, попудрилась, причесалась и вместе с сестрами отправилась в сад Благоухающих роз. Две чашки крепкого чая, отрезвляющий «камешек» и, наконец, две чашки кислого отвара сделали свое дело: Сянъюнь почувствовала себя лучше.
Тем временем девушки велели отнести Фэнцзе фруктов и закусок. Фэнцзе не осталась в долгу и тоже прислала подарки.
После того как пирожные были съедены, все разбрелись. Одни стали любоваться цветами, другие – резвящимися в пруду рыбками. Словом, каждый развлекался как мог.
Таньчунь и Баоцинь сели за шахматы, а Баочай и Сянъюнь наблюдали за их игрой. Баоюй и Дайюй о чем-то болтали вполголоса.
Вскоре вновь появилась жена Линь Чжисяо со служанками. У одной из них было скорбное выражение лица, а из глаз лились слезы. Она не решалась войти в беседку и, опустившись на колени у входа, отбивала поклоны.
Таньчунь в это время, боясь потерять фигуру, сосредоточила все внимание на шахматной доске. Жена Линь Чжисяо терпеливо ждала. Когда наконец Таньчунь повернула голову, чтобы попросить чаю, и заметив ее, спросила, в чем дело, жена Линь Чжисяо указала на плачущую женщину:
– Это мать служанки Цайпин, той самой, что в услужении у четвертой барышни Сичунь. Она работает в саду. Уж очень остра на язык. Я велела не болтать лишнего, так она мне такого наговорила, что и рассказать стыдно! Ее надо выгнать вон!
– А почему вы не доложили об этом старшей госпоже Ли Вань? – спросила Таньчунь.
– Она велела мне обратиться к вам, – ответила жена Линь Чжисяо. – Я как раз встретила госпожу Ли Вань, когда она шла в зал к тетушке Сюэ.
– Ну а второй госпоже Фэнцзе почему не доложили? – снова спросила Таньчунь.
– Не доложила, и ладно, – вмешалась Пинъэр, – я сама скажу госпоже. Можно,, конечно, эту женщину выгнать, если она не знает, приличий, а потом сказать об этом госпоже Ван, когда та вернется. А пока, барышня, решайте сами, что с ней делать!