Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
Надобно вам сказать, что, придя к Мяоюй, девушка без обиняков попросила ее погадать о яшме.
— Я, барышня, охотно принимаю вас только потому, — холодно усмехнулась Мяоюй, — что вам чужды мирские страсти и честолюбие. Как же вы могли, наслушавшись каких-то сплетен, тревожить меня? Само слово «гадать» мне непонятно!
И она отвернулась от девушки. Син Сюянь уже раскаивалась, что поступила столь опрометчиво.
«Ведь знала, какой у нее характер!.. — думала она. — Но теперь уже как-то неловко возвращаться ни с чем… Однако спорить с ней, доказывать, что она
Девушка стала уверять монахиню, что обратилась к ней с подобной просьбой потому лишь, что от этого зависит судьба Сижэнь и многих других. Увидев, что Мяоюй заколебалась, она еще настойчивее стала умолять и несколько раз низко поклонилась.
— Стоит ли беспокоиться о других! — вздохнула Мяоюй. — Ведь никому в голову не приходило, что я умею гадать. А теперь все узнали, и не видать мне больше покоя.
— К кому же мне еще было обращаться, если не к вам, — оправдывалась Син Сюянь. — К тому же я знаю вашу доброту. А другим вы можете отказать, если попросят. Кто посмеет вас принуждать?!
Мяоюй улыбнулась и знаком велела старой даосской монахине воскурить благовония. Затем вытащила из сундука блюдо с песком и подставку с гадательной палочкой, написала заклинания, велела Сюянь прочесть молитву и совершить полагающиеся церемонии. После этого они встали по обе стороны блюда, держа над ним гадательную палочку. Вскоре палочка в их руках задрожала и начертила на песке ответ бессмертного.
О, увы и увы!Заявилась она, не оставив следа,И бесследно исчезла она, —У подножья утеса ЦингэнЭту вещь обнаружите там,Где растет вековая сосна…Коль решитесь за нею пойти —Встанут тысячи гор на пути.А заглянете к нам — и с улыбкой тотчасВстретят вас…Палочка остановилась.
— К какому бессмертному мы обращались? — спросила Сюянь.
— К Гуайсяню, — ответила Мяоюй.
Сюянь записала ответ и попросила Мяоюй растолковать.
— Не могу, — решительно заявила Мяоюй, — сама не знаю, что это значит. Забирай предсказание и уходи, у вас там есть умные люди, растолкуют.
Не успела Сюянь появиться во дворе Наслаждения пурпуром, как все бросились к ней с расспросами:
— Ну как? Ну что?
Сюянь молча протянула Ли Вань листок с предсказанием. Девушки и Баоюй прочли и так его растолковали:
— «Найти яшму сразу не удастся, но через некоторое время она отыщется». А где утес Цингэн?
— Здесь все иносказательно, в этих словах кроется тайна бессмертных, — заметила Ли Вань. — Впервые слышу о таком утесе. Возможно, вор испугался, как бы его не поймали, и спрятал яшму где-то под скалой, на которой растет старая сосна. Непонятно, что значит «заглянете к нам». К кому именно?
— А к какому бессмертному была обращена просьба, не знаешь? — спросила Дайюй у Син Сюянь.
— К
— Если имеется в виду «войти в обитель бессмертных», то это, пожалуй, трудно! — заметила Таньчунь.
Взволнованная Сижэнь снова бросилась искать яшму, заглядывала под каждый камень в саду — все тщетно. Баоюй ни о чем больше ее не спрашивал и почему-то все время смеялся.
— Господин, ну вспомните, где вы могли потерять яшму! — упрашивала Шэюэ. — Если расскажете, мы хоть будем знать, за что нас наказывают!
— Я же говорил, что потерял ее вне дома, — отвечал Баоюй. — Вы не поверили! Зачем же снова спрашивать? Откуда мне знать?
— С самого утра подняли суматоху, а сейчас уже вечер, — третья стража! — промолвили Ли Вань и Таньчунь.
— Пора расходиться, сестрица Линь Дайюй едва держится на ногах от усталости. Да и остальным надо отдохнуть. А завтра снова займемся поисками.
Все ушли спать. Баоюй тоже лег. Только служанки всю ночь лили слезы.
Но об этом мы рассказывать не будем и вернемся к Дайюй.
Возвратившись к себе, она вдруг вспомнила разговоры о «золоте и яшме», и пропажа яшмы ее обрадовала.
«Право же, всем этим монахам и даосам нельзя верить, — думала она. — Если бы „золото и яшму“ связала судьба, яшма не потерялась бы. А может быть, это из-за меня разрушилась связь?..»
От этой мысли на душе стало спокойнее, она забыла об усталости и всех перипетиях дня и принялась за книгу.
Цзыцзюань, напротив, чувствовала себя разбитой и торопила Дайюй ложиться спать.
Наконец Дайюй легла и мысленно обратилась к зацветшим вдруг райским яблонькам.
«С этой яшмой Баоюй родился, — размышляла Дайюй. — И появление ее должно было собой что-то знаменовать. Так же, как и исчезновение. Если бы цветы на яблоньках предвещали счастье, яшма не потерялась бы. Значит, это не к добру, и Баоюя ждет несчастье».
Девушку вновь охватила печаль. Но тут мелькнула мысль, а не предвещают ли цветы и потеря яшмы счастье ей самой? До пятой стражи она то радовалась, то впадала в уныние и не могла сомкнуть глаз.
На следующий день были разосланы люди по всем закладным лавкам. У Фэнцзе был свой план.
Так, в хлопотах, прошло несколько дней, но яшма не нашлась. Хорошо еще, что матушка Цзя и Цзя Чжэн пребывали в неведении.
Сижэнь трепетала от страха. Баоюй перестал ходить в школу, был задумчив, подавлен и безучастен ко всему. Госпожа Ван не придавала этому особого значения, полагая, что он расстроен из-за яшмы.
Как-то раз, когда госпожа Ван сидела задумавшись у себя в комнате, вошел Цзя Лянь и, справившись о ее здоровье, произнес с улыбкой:
— Нынче мне стало известно от человека, которого Цзя Юйцунь прислал к господину Цзя Чжэну, что дядюшка Ван Цзытэн повышен в чине, о чем есть высочайший указ, и ему послана депеша, которую везут со скоростью триста ли в сутки, — двадцатого числа первого месяца нового года он должен прибыть в столицу. Сейчас, наверное, дядюшка мчится сюда днем и ночью и не позднее чем через полмесяца будет здесь! О чем вам и сообщаю.