Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Сначала, когда Фын-цзе повела речь о затруднениях, бабушка Лю совсем потеряла надежду что-либо получить, но, услышав, что ей дают двадцать лян серебра, вся засияла от радости.
– Мы тоже знаем, что такое затруднения, – вставила она. – Но только есть верная пословица: «Самый тощий верблюд все же больше лошади». Как там ни говорите, а если вы оторвете от себя один волосок, он все равно окажется толще нашей поясницы!
Жена Чжоу Жуя, стоявшая рядом и слушавшая грубые, неуклюжие выражения бабушки Лю, тайком делала ей знаки замолчать.
Фын-цзе, не слушая излияний старухи, приказала Пин-эр принести вчерашний сверток
– Эти двадцать лян, – сказала Фын-цзе, – истрать на покупку зимней одежды детям. Заходи в свободное время – так будет по-родственному. Ну ладно, уже поздно, не стану тебя задерживать. Передай от меня поклон всем вашим!
С этими словами она встала. Бабушка Лю, рассыпаясь в благодарностях, вышла из комнаты следом за женой Чжоу Жуя.
– Матушка ты моя! – начала возмущаться жена Чжоу Жуя. – Пришла к ней, а сама-то и сказать ничего толково не умеешь! Не успела рот раскрыть, как сразу «твой племянник». Я тебе скажу прямо, даже если ты и обидишься: пусть это был бы хоть ее родной племянник, все равно следовало выражаться повежливее. Настоящий ее племянник – это господин Цзя Жун, а этот откуда еще выскочил?
– Ах, тетушка, – засмеялась бабушка Лю, – когда я ее увидела, сразу растерялась! Где там было думать о вежливых выражениях?!
Разговаривая между собой, обе женщины вернулись в дом Чжоу Жуя и посидели еще немного. Бабушка Лю хотела оставить жене Чжоу Жуя один лян серебра на гостинцы детям, но жена Чжоу Жуя наотрез отказалась его взять.
Бабушка Лю еще раз поблагодарила ее и наконец ушла тем же путем, каким пришла.
Если вы не знаете о том, что произошло дальше, загляните в следующую главу.
Глава седьмая, повествующая о том, как Цзя Лянь развлекался с женой, когда принесли цветы, и как Бао-юй во дворце Нинго познакомился с Цинь Чжуном
Проводив бабушку Лю, жена Чжоу Жуя отправилась к госпоже Ван, но ее не оказалось дома. Служанки сказали, что она ушла к тетушке Сюэ.
Жена Чжоу Жуя вышла через восточную калитку, миновала восточный дворик и направилась во «двор Душистой груши». Подойдя к воротам, она увидела на крыльце дома служанку госпожи Ван по имени Цзинь-чуань, которая играла с какой-то девочкой.
При виде жены Чжоу Жуя они сразу умолкли, понимая, что она пришла о чем-то доложить госпоже.
Жена Чжоу Жуя осторожно приподняла занавеску на дверях и увидела госпожу Ван, которая сидела напротив тетушки Сюэ и беседовала с нею о семейных делах.
Жена Чжоу Жуя не посмела потревожить женщин и незаметно прошла внутрь дома. Бао-чай, одетая по-домашнему, с собранными в узел на макушке густыми волосами, сидела на краю кана, склонившись над столиком, и вместе со служанкой Ин-эр переснимала узоры для вышивания. При появлении жены Чжоу Жуя она опустила кисть и с улыбкой сказала:
– Садитесь, пожалуйста, сестра Чжоу.
– Как вы себя чувствуете, барышня? – тоже улыбаясь, осведомилась жена Чжоу Жуя и присела на кан. – Уже несколько дней я замечаю, что вы не приходите к нам. Не обидел ли вас старший брат Бао-юй?
– Что вы! Что вы! – засмеялась Бао-чай. – Просто ко мне вернулась старая болезнь, и пришлось два дня полежать.
– В самом деле? – спросила жена Чжоу Жуя. – Чем же вы больны, барышня? Надо сейчас же позвать лекаря! Ведь заболеть в детстве – не шутка!
–
– Вы не запомнили этот рецепт? – спросила жена Чжоу Жуя. – Мы бы тоже записали его на случай, если кому-нибудь понадобится. Может быть, кто заболеет такой же болезнью, так мы сможем сделать доброе дело.
– Уж лучше бы вам и не спрашивать о рецепте, – проговорила Бао-чай. – Он такой сложный, что, пока приготовишь лекарство, можно несколько раз умереть! Правда, снадобий, которые входят в состав этого лекарства, немного, и имеются они повсюду, но достать их трудно – тут, как говорится, должна быть «удача». Прежде всего, надо собрать двенадцать лян тычинок и пестиков белого пиона, распускающегося весной, двенадцать лян тычинок и пестиков цветка белой лилии, распускающейся летом, двенадцать лян тычинок и пестиков цветка белого лотоса, распускающегося осенью, и двенадцать лян тычинок и пестиков цветка сливы, распускающейся зимой. На следующую весну во время Чунь-фын нужно высушить эти тычинки и пестики, смешать с лекарством и растереть в порошок. Затем еще необходимо двенадцать цяней [39] дождевой воды, собранной в период Юй-шуй…
39
Цянь – мера веса, равная 3,7 грамма.
– Ай-я-я! – засмеялась жена Чжоу Жуя. – На все это потребуется не меньше трех лет! Ну а как быть, если в период Юй-шуй не будет дождя?
– В том-то и дело! Откуда вовремя взять дождь? – с улыбкой согласилась Бао-чай. – Тогда придется ждать следующего года. Кроме того, требуется еще двенадцать цяней росы, которая выпадает в период Бай-лу, двенадцать цяней инея в период Шуан-цзян да двенадцать цяней снега, выпавшего в период Сяо-сюэ. Все эти четыре вида воды надо слить вместе, развести в ней порошок, потом скатать пилюли величиною с глаз дракона, положить их в старый фарфоровый кувшин и зарыть в землю под корнями цветов. Как только начинается приступ, надо проглотить одну пилюлю, запив ее отваром из кипариса.
– Амитофо! – воскликнула жена Чжоу Жуя. – Тут и в самом деле умереть можно! Всего этого и за десять лет, пожалуй, не соберешь!
– Мне все-таки посчастливилось достать все необходимое и кое-как составить лекарство! – сказала Бао-чай. – Я привезла его с собой сюда и закопала под грушей.
– Как называется это лекарство? – снова спросила жена Чжоу Жуя.
– Тот монах сказал мне, что называется оно «пилюли холодного аромата», – ответила Бао-чай.
– Каковы признаки болезни?