Сон в Нефритовом павильоне
Шрифт:
— Я знаю, что прегрешение можно искупить подвигом, — сказал дочери Огненный князь на утро другого дня. — Если полководец Ян начнет осаду Темудуна, я помогу ему и удостоюсь прощения.
— Нельзя этого делать! — ответила Лотос. — Вы прибыли сюда по зову соседа о помощи, и постыдно обратить теперь оружие против него. Самое верное — отправиться тайком к Начжа и уговорить его сдаться минам.
Князь прислушался к совету дочери и отправился в Темудун, где, узнавший о бегстве князя и его богатырей, бушевал Начжа.
— Дважды я обращался за помощью, дважды ее получал, и оба раза меня стерегла измена!
Военачальники князя ему в ответ:
— Великий Начжа, вы же видели, что
Начжа выхватил меч и одним ударом развалил стол пополам.
— У меня в Темудуну зерна хватит на десять лет осады, — завопил он. — Если запереть все ворота и усердно их охранять, сюда и птица не пролетит, не то что минское войско. Если услышу еще одно слово о сдаче, разрублю, как вот этот стол!
Он приказал крепко-накрепко запереть ворота и поставить к ним усиленную стражу: он боялся не только за крепость, последнюю у него, но и за свои драгоценности и семью, которые находились здесь.
Начжа сам обошел крепость, проверяя надежность запоров на воротах и бдительность стражи. Вдруг в южные ворота постучал Огненный князь и попросил впустить его в крепость. Взбешенный Начжа закричал ему:
— Голубоглазые, красноликие мани никому больше не доверяют! Вот только доберусь до тебя, голову отрублю и тебе и всем предателям!
Он выстрелил в Огненного князя из лука, стрела попала в нагрудник и отскочила, а князь выхватил меч и крикнул в страшном гневе:
— Бабочка, летящая в огонь, не понимает, что жизнь ее на волоске, — так и ты!
Он ускакал в минский стан и обратился к Яну: — Дайте мне пять тысяч воинов, и я разнесу в щепки Темудун и вас избавлю от хлопот. Ян согласился, а Лотос говорит отцу:
— Начжа больше не на что рассчитывать, но он не покорится и будет драться не на жизнь, а на смерть. Не думайте, отец, что вам будет просто его осилить!
Огненный князь отмахнулся и повел на Темудун пять тысяч воинов во главе с тремя своими богатырями. Три дня и три ночи продолжался приступ, но крепость устояла. Темудун имел в окружности свыше ста ли, стены возвышались на несколько десятков чжанов. Сложенные из камня и скрепленные поверху медью, эти стены были неприступными. Вдобавок ко всему, за главными, наружными, стенами находились еще девять стен, и каждая могла выдержать длительную осаду. С одной силой далеко не уедешь! Но Огненный князь был горяч, как огонь, — выжидать и хитрить он не умел и потому слал в бой всё новые и новые силы. Однако Темудун стоял, словно горы Тайшань! Князь велел воинам зажечь факелы и подпалить крепость сразу со всех сторон — Начжа ветродуями сбил пламя. Князь направил в крепость реку — Начжа успел выкопать в крепости глубокие канавы, и река растеклась по ним. Пришлось Огненному князю вернуться в минский стан ни с чем и сказать:
Это неприступная крепость, человек перед нею бессилен!
— Пусть князь идет отдыхать, — произнес Ян, — а я подумаю над его словами.
Ночью Ян пригласил к себе Хун и говорит:
— Начжа крепко сидит в Темудуне — как нам его оттуда выбить, ума не приложу!
— Я тоже об этом думала, — отвечает Хун, — но ничего в голову не приходит. Правда, у Начжа зерна всего на десять лет. Если вы продержите осаду столько времени, он волей-неволей сдастся.
— Это невозможно по двум причинам, — ответил Ян. — Во-первых, государь не позволит держать здесь войско так долго. Во-вторых, и я не могу сидеть тут десять лет, не видеть отца с матерью, которые меня уже заждались. Нужно придумать что-нибудь получше.
— А кто сильнее, по-вашему, — улыбнулась
— Пожалуй, не уступлю я ему.
— Значит, нельзя, как делал князь, три дня и три ночи пытаться взять крепость. Этим вы, как и он, ничего не добьетесь! Может, есть у вас все-таки какой-то план?
— Нет! И выходит, что я привел войско за три тысячи ли напрасно. Три года все мы терпели лишения, а должны будем возвратиться на родину без окончательной победы.
И тут Хун улыбнулась.
— Остается только одно — не знаю, согласитесь ли вы со мной?!
А что предложила Хун, об этом в следующей главе.
Глава восемнадцатая
О ТОМ, КАК ХУН СРЕЗАЛА СО ШЛЕМА КОРАЛЛОВЫЙ ШАРИК И КАК ПОЛКОВОДЕЦ ЯН, ЗАВЕРШИВ С ПОБЕДОЙ ПОХОД, НАПИСАЛ ДОНЕСЕНИЕ ИМПЕРАТОРУ
Когда Ян спросил совета и помощи у Хун, то услышал в ответ:
— Некогда У Ци убил свою жену и благодаря этому стал большим военачальником, а Чжан Сюнь [217] накормил любимой наложницей осажденное войско. Почему бы и вам не обменять голову возлюбленной и наложницы на предводителя варваров?
217
Чжан Сюнь (VIII в.) — танский военачальник. Окруженный мятежниками в крепости Суйян, он убил свою наложницу, чтобы спасти солдат от голода; однако крепость пала и Чжан Сюнь был убит.
Ян не нашелся что сказать, только в изумлении смотрел на Хун, которая продолжала:
— Не один день я думала о том, как овладеть Темудуном, — и вот мой план. Сегодня, после третьей стражи, я проникну в крепость, изменив при помощи магии свой облик, сделаю все, что нужно, и еще сниму со шлема Начжа украшение — в точности как танская Хун Сянь. [218] Если же план мой не удастся, то мне не вернуться к вам живой, и я погибну, как Цзин Кэ. [219] Вот о каком обмене я говорю.
218
Хун Сянь — девушка-волшебница, героиня одноименной новеллы ханского писателя Юань Цзяо (IX в.).
219
Цзин Кэ (III в. до н. э.) — тираноборец, совершивший неудачную попытку убить Цинь Ши-хуана.
— Убить жену ради карьеры — это подлость, а скормить наложницу воинам — бесчеловечная жестокость! С миллионным войском я не смог покорить варваров — это в самом деле позор, но ни под каким видом я не стану подражать ни У Ци, ни Чжан Сюню. Если ты шутишь, то шутишь зло!
— Я вас поняла, — улыбнулась Хун. — Конечно, я пошутила. Но согласитесь, что проникнуть в Темудун и принести оттуда голову Начжа не так-то просто. В свое время Цзин Кэ рискнул на подобный подвиг, и нет ничего удивительного в том, что, одолев под ледяным ветром реку Ишуй, [220] он не смог уже одолеть врага и потому не вернулся обратно к своим.
220
Ишуй — река, протекавшая по южной границе княжества Янь (см. коммент. выше).