Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров
Шрифт:
— Хорошо, мамочка.
Воровка ушла. Крук посмотрел ей вслед, встал поудобнее, опершись руками о перила.
— У вашей маман дурное настроение?
— Просто устала, — пожала плечиками Михелина и в свою очередь поинтересовалась: — Вы разве не устали от путешествия?
— До чертиков! А вот увидел новые лица, и сразу на душе посветлело.
— И вы, значит, банкир? Банкир, едущий с Сахалина? И что же вы делали в этой дыре?
— Открывал банк.
— Банк? — искренне удивилась девушка. —
— Как — зачем? — искренне рассмеялся Крук. — Зарабатывать деньги! Россия — бескрайняя страна, и только успевай подбирать то, что плохо лежит!.. Особенно, как вы выразились, в дырах. За Сахалином, за Камчаткой, за Дальним Востоком — будущее России, и надо успеть ухватить свой кусок!
Михелина с интересом смотрела на собеседника.
— Ухватили?
— Более чем! Вернусь в Одессу, полгода прокантуюсь, подготовлю кое-какие бумаги и снова на Сахалин. Деловых людей туда слетается, как воронья!
— Ну да… А вы — главный из них. Вороненок.
— Возможно, — не оценил шутку банкир. И заметил: — Вы, мадемуазель, простите, не представились. Позвольте узнать ваше имя?
— Без проблем, — улыбнулась та. — Ангелина.
Мужчина чопорно приложился к ее протянутой ручке.
— Очень приятно. Вы здесь с маменькой?
— Еще и с папенькой. Мы путешествуем всей семьей.
— На Сахалине у папеньки тоже дело?
— Да, он владеет горнорудной компанией.
— Которой? Я все компании знаю наперечет!
— Опять же не ко мне. Я всего лишь дочь — избалованная и вечно маленькая.
— Вы совершенно очаровательны.
Михелина кокетливо посмотрела на банкира.
— Желаете приударить?
— Ну, если маменька позволит, — позволил себе пошутить Крук, не сводя с девушки черных глаз.
— Маменька, может, и простит мое кокетство, а вот папенька от ревности способен натворить глупостей.
— Он вас ревнует?
— Люто. Как дочь.
Банкир помолчал и вдруг произнес:
— Знаете, не могу отвести от вас взгляда. — Было видно, что он искренен.
Михелина с удивлением вскинула брови.
— Что с вами, господин банкир? Окунитесь в океан, и все пройдет.
— Не думаю.
— Это от длительного путешествия. Дам здесь мало, приударить особенно не за кем, вот и решили испытать меня на глупость.
— Вы обручены?
— Пока нет.
— Познакомьте меня с отцом!.. Я состоятельный и серьезный господин, несмотря на возраст.
— Вы таким образом охмуряете всех девиц?
— Я предельно искренен, мадемуазель. В Одессе увидите мои возможности и все поймете.
— Но отец мой тоже не из бедных.
— Тем более. Мы легко поймем друг друга. У нас могут возникнуть общие дела. Прошу вас, познакомьте.
— Прямо здесь, на пароходе?
— У нас впереди длинный путь. Мы можем
Михелина капризно тронула плечиками.
— Думаю, не стоит… Кроме дурного характера, он сейчас страдает еще зубами.
— Цинга?
— Да, он пробыл на Сахалине довольно долго и запустил здоровье.
— Ангелина, милая… — Крук взял в руки ладони девушки. — Я помогу ему… В Одессе у меня отличные стоматологи!
Вдали показалась Сонька. Михелина отстранилась от банкира.
— Маменька…
Он оглянулся, серьезно предложил:
— Если позволите, я ей все изложу.
— Не смейте! Если вы это сделаете, меня больше не выпустят на палубу.
Воровка подошла, кивнула дочке, игнорируя мужчину.
— Есть разговор.
— Ваша Ангелина — совершенное чудо, — произнес банкир. — Я фактически влюблен.
— Не вы первый, не вы последний, — холодно заметила мать.
— Позвольте откланяться?
— Позволяю.
Крук ушел — прямой, достойный, неторопливый.
Сонька, проводив его взглядом, повернулась к дочке.
— Так ты теперь у нас Ангелина?
— Первое, что пришло в голову. Желает познакомиться с папенькой.
— С каким папенькой? — не сразу поняла воровка.
— С Михелем.
— Зачем?
— Хочет просить моей руки.
Сонька грустно усмехнулась.
— Лучше не надо. Тогда нас точно высадят с парохода. Прямо посередине океана.
К ним подошел старший помощник, спросил:
— О чем беседовали с господином Круком?
— Женихался, — с улыбкой объяснила Михелина. — Он действительно банкир?
— Банкир, мается от скуки, одиночества. И от денег.
— Помочь от них избавиться? — Миха с насмешкой смотрела на Ильичева.
— Если вам удастся, — пожал тот плечами. — А вообще лучше держитесь от него подальше. Человек он странный, непредсказуемый.
Ефим Львович Губский был чем-то сильно озадачен: ходил из угла в угол комнаты, покусывая дужку очков и постоянно откашливаясь.
Присутствующие здесь барон Красинский, Ирина и еще два господина — Емельян Гудков и Вениамин Портнов — молча наблюдали за ним, ждали, когда он скажет.
Губский остановился, уставился красными от недосыпа и чахотки глазами на сидевших, вдруг взмахнул рукой и раздраженно заорал:
— Ни черта!.. Ни черта не делаем! Аресты участились, сотни столыпинских вагонов увозят наших товарищей в ссылку, сыскные службы работают жестко и беспощадно! А что мы предлагаем в ответ? Ни-че-го! Удары — беспощадные и результативные — вот что нужно! Каждую неделю — взрывы! В каждом городе — бомбы! Убивать и убивать! Все это раскачает империю и даст нам возможность уничтожить ее! Дотла! До серого пепла!