Сонник Инверсанта
Шрифт:
– На меня?
– На кого же еще? Одни из кожи вон лезли, чтобы тебя умертвить, другие по мере сил защищали. В том числе и я.
– Ты тоже меня защищал?
– А как же! Или ты всерьез поверил, что реальный Кандидат-Консул сгинул в нашем мире? Нет, конечно. Вернуть его не столь уж сложно, однако Зеркалами Перемещения ведаю я, и в нужный час господин Адмирал получил от меня тот ответ, который требовался для твоего спасения. Обнаружь они настоящего Консула в зазеркалье, и тебя бы без сомнения списали. Но чего не сделаешь для старого друга.
– Ты утаил от них истинное положение
– Верно, утаил. Пусть, думаю, покуражится старый дружок. Все равно хуже не будет. – Дмитрий устало вздохнул. – Что же касается миров, то еще раз повторяю, их неисчислимое множество! Сплошной гороховый суп. Собственно, потому и появилась на свет идея дублеров. Сам посуди, если на подготовку подходящего актера иногда затрачивается не один год, то с помощью нашей аппаратуры…
– Можно выдергивать их одного за другим, как карасиков из пруда.
– Точно! И все они после скоропостижного матрицирования будут удовлетворять всем здешним требованиям. Народ принимает их за царствующих особ, совершает свои кровавые посягательства и на том успокаивается. Проходит еще неделька, и истинный Консул благополучно возвращается.
– Интересное кино! А как насчет морального аспекта?
– Смешной ты человек! Разве моральный аспект когда-либо присутствовал в политике государств? Моральный аспект – это щит, которым в нужный момент прикрываются господа ораторы. И даже не щит, а фиговый листок. А посему – в интересах нации…
– Началось! – толкнувшись от подлокотников, я вскочил. – Почему, как только заходит речь о больших подлостях, немедленно поминаются интересы нации?! Это что, аргумент всех времен и народов?
Палец Отсвета Дмитрия обличающе указал на меня.
– Оператор! – усмешливо прогудел Калистрат, – как есть Оператор. Боюсь, будет у нас с ним хлопот.
– Посмотрим… – миролюбиво произнес Павловский. – Но тебе, Петр, я все же хочу лишний раз напомнить о судьбе «Принцессы Софии». Этот мир – не погремушка, тут тоже живут люди и бегают во дворах дети. Так что ты уж бей, но аккуратно.
– Боишься, что пойду по следам грозного Сталина?
– Ну, Сталин тебе не указ, – ты и дальше пойти можешь. Тем более, что по большому счету, особых следов в истории усатый горец не оставил.
– Это как же? – Я озадаченно нахмурился.
– Да так. Еще один мировой миф, только и всего. Не хуже и не лучше десятка иных царей.
– А как же репрессии?
– Были, конечно, но у кого их не было? Сталин, Петруша, – один из многих. Подхватил романовскую эстафету, покуролесил три десятка лет и сгинул. А вот Николай и впрямь крепко наследил. И страну вверх тормашками поставил, и историю вспять повернул. Кстати говоря, – не только российскую.
Я покачал головой.
– Мда… Забавное у тебя получилось сравнение!
– Чем же оно забавно?
– Да тем, что Николай все свои войны проиграл, а Сталин, пусть жуткой ценой, но выиграл.
– А выиграл ли? – Дмитрий прищурился.
– Не знаю… – Я задумался. – Это, пожалуй, даже самый умный компьютер не рассудит. Как ни крути, счет не на тысячи идет, – на сотни миллионов.
– В том-то и закавыка! Дело императоров – не забывать о своих поданных. – Наставительно произнес Дмитрий. –
Разговор об императорах начинал меня слегка утомлять.
– Ладно, Бог с ними! Лучше скажи, можно ли мне поинтересоваться устройством твоей загадочной машины.
– Какой еще машины?
– Да той самой, что тасует людей по временным колодам?
– Ах, вон ты о чем! – Дмитрий улыбнулся. – Что ж, тебе сейчас все можно. Только это ведь, собственно, не машина, – всего-навсего система зеркал.
– Зеркал?
– Ну, да. Ты уже и сам, наверное, понял, что с оптическими фокусами в этом мире все обстоит намного сложнее. Тени, Отсветы, комплексные и плоские образы… – Мой собеседник сделал обтекаемое движение рукой, словно погладил некое невидимое животное. – Скажем, хочется тебе вместо яблока увидеть грушу, и именно так оно и случится. А нужно тебе будет вообразить неимоверной красоты девушку, и не сомневайся, первая же дурнушка окажется таковой.
Сухо сглотнув, я без сил опустился в кресло:
– Ты хочешь сказать, что Ангелина…
– Я ничего не хочу сказать! – быстро перебил меня Дмитрий. – Ничего, кроме того, что мы в состоянии выстраивать для себя здешние образы. Добавлю – вольно или невольно.
– Черт бы тебя побрал! – слова Дмитрия меня все-таки зацепили. – Но ведь она… Она действительно меня любит!
– Правильно. И будет любить. – Хмыкнул Павловский. – До тех пор, пока тебя это устраивает. А пожелаешь поссориться, и все получится проще простого. Уж ты мне поверь… Кстати, в том прежнем мире все происходило, в сущности, так же. Разве что проявлялось менее явно. Вспомни хотя бы своих знакомых – как они себя вели, какие замечания тебе делали, о чем болтали. Уверен, ты найдешь много общего со своей нынешней пассией.
– Мы, кажется, говорили о зеркалах. – Хмуро напомнил я. Продолжать беседу об Ангелине желание пропало.
– Что ж… Кто первый додумался до этой системы, я не знаю, но, видимо, нашелся умник. Шесть зеркал устанавливаются особым образом – так, чтобы в каждом отражалась часть транспортируемого объекта и часть зеркала, стоящего напротив. Далее включается особое лунное освещение, и на свет появляется седьмое зеркало.
– Седьмое?
– Верно. Только не плоское, а объемное. Грубо говоря, это что-то вроде голографического продукта шести зеркал. По сути, это и есть проход в иной мир. Система, как видишь, крайне не сложная, а потому схема расположения зеркал хранится в строжайшем секрете. Человек делает шажок и исчезает.
– Мда… – я качнул головой. – В самом деле, не сложно.
– О чем и речь!
– Значит, прежний Консул воспользовался системой зеркал и смылся?
– Верно, так оно и было.
– Значит, он ждет, когда меня, наконец-то, пристукнут?
– Думаю, с большим нетерпением, поскольку твоя смерть – для него еще один шанс.
– И где же он сейчас обитает?
– А разве я еще не сказал? – Дмитрий усмешливо переглянулся с Калистратом. – Видишь ли, Петенька, он теперь проживает в твоем прежнем мире, в твоей прежней квартире. Надо думать, и лечить он пытается твоих прежних пациентов.