Соно Вероника. Пьячере!
Шрифт:
– Ты же мне поможешь! – отворачиваюсь на мгновение в окно, в обиде прикусываю нижнюю губу и перевожу пронзающий взгляд на него.
Почему мне должно быть стыдно за то, что я берегу себя для большой и настоящей любви? Пусть другие стыдятся, что в моём возрасте у них большой список партнеров и венерических заболеваний. Я не буду!
– Ладно, будет тебе сценарий! Вечером скину. – он отступает и улыбается. – А тебе задание: записать на диктофон слово «ч–л–е–н» с разными склонениями… большой, упругий, умопомрачительный, и так далее…
– То есть для всех ты будешь чёткий парень, поймал меня в сети, а я простидижитация? Как–то не так ты мне всё это только что рекламировал!
Начинает раздражать его уверенность в победе.
Или я просто очень голодная?
– Нет, наоборот! Для всех ты должна быть такой же недоступной, но уже потому, что теперь – моя! В остальном зона ответственности на мне. Но для поступления, ты должна вообще ничего не стесняться. Понимаешь? – Он скользит по мне взглядом, а затем снова смотрит в душу. Я машинально складываю руки в защитной позе, а Ромка качает головой. – Ну ничего, мы это исправим!
– Ты настолько в себе уверен?
С вызовом поднимаю бровь, а сама боюсь опустить взгляд, чтобы не увидеть то, что вчера… его желание, когда застала врасплох. Только уже от меня, потому что снова искрит, но совсем по–другому, медленно и очень опасно.
Одно неверное движение… рукой, взглядом, губами. Хвостик зажженного динамита подбирается к обоим.
Я это чувствую. Ещё немного и наступит: «Бум! Ба–а–да Бум»!
Ромка молчит и смотрит своими океанскими глубокими, а потом внезапно переключается:
– Ладно, мне пора! Сценарий сам себя не напишет, да и вечером работа.
Он перешагивает одеяло и, огибает диван в сторону двери, а я стараюсь не смотреть вслед.
Похоже голуби только что выплюнули мне обратно в лицо мои крошки.
Ромка открывает дверь и бросает задумчиво напоследок:
– Вечером напишу… или позвоню! Выздоравливай.
Он уходит, а я поднимаю одеяло и, накрывшись с головой, падаю на диван калачиком.
Мне нужен свой сценарий на то время, когда он рядом!
***
Я выхожу из душа с чалмой на голове, в свежей футболке и шортах, почти не хромаю. Наконец, я чиста от болезненной скверны. Надеюсь, что родители не слышали, как я повторяю юридический синоним червячка в разных интонациях и склонениях.
Ромка прав, если я всего буду стесняться, то как бы он меня не готовил – я могу провалиться.
Мама накрывает на стол. Каринка помогает и хихикает, когда прохожу мимо кухни в сторону комнаты. Это не очень хорошо! Особенно если она вдруг всe слышала. Будет до старости вспоминать. Я её знаю!
Захожу в нашу комнату
Я открываю мессенджер. Писали оба: Ленка, что уже дома и как она счастлива; Ромка со своей идеей прикрытия.
Записываю его номер в контакты. И как его обозвать? Сеньор червячок или режиссёр Якин?
Хихикаю. Червячок Якин. Тыкаю по буквам.
Мама зовёт обедать.
***
Обожаю болоньезе. Накручиваю на вилку спагетти, слюнки текут от голода.
У нас не принято лезть во внутренний мир каждого, пока сам не откроется. Но маме даётся это тяжело. Она почему–то считает, что красивые истории только в кино, а в жизни всё как у всех – быт, привычка. И если что–то хорошо, то всегда очень подозрительно.
– Рома – отличный парень! Рада, что вы через столько лет решили быть вместе. – странно, что она вообще это сказала. – Но будь на чеку, всe–таки он старше. А у взрослых парней только одно на уме.
А вот это в еe стиле. Папа кряхтит от этих слов. Уже что–то! Обычно он молчит и с аппетитом уплетает мамой приготовленный обед. Он в нашей семье, как домашнее привидение. Знаем, что он есть, но почему–то особо не замечаем. Возможно, потому что он мягкий и добрый.
А с нами надо построже! – так говорит мама, которой говорила бабушка, и несколько женских поколений до.
Иногда мне кажется, что мы – еврейская семья. Всe передаётся по материнской линии: и золотые коронки, и напутствия.
Коронки до сих пор лежат как приданое.
Санта Клеопатра, пусть Каринка первой выйдет замуж! Умоляю!
Мы все такие разные, но когда за одним столом, как большая спагеттина.
Улыбаюсь. Хочу спросить прямо про «родная или инет». Но не вовремя. Единственное, что говорю:
– Мам, пап, я вас очень люблю!
Они любят это слышать. Улыбаются. И только Карина корчит рожицу от моих слов. Ей всегда кажется, что я так подлизываюсь.
В дверь звонят.
Каринка вскакивает из–за стола и бежит открывать. Наверное думает, что Никитос проявил вежливость и зашёл поздороваться.
– Да, здесь! Спасибо! – слышен её ответ и как хлопает дверь.
Она заходит на кухню с огромным букетом белых роз и недовольно косится на меня.
– Тебе! – почти впихивает их мне в руки и садится напротив, насупившись.
Ненормалистка!
Зависть, как точно яд – травит медленно, с накопительным эффектом.
Ромка удивил!
Я ещё сценарий не написала, а он уже играет!
– Боже, какие красивые! – мама радуется, будто это ей.
Но я–то знаю! Она всегда так папе намёки делает. При виде чего–либо восклицает, как это красиво. Но когда эпитеты заканчиваются и реакции ноль, она говорит ему в лоб. Купи мне!